Родители Поля изучали свои родословные древа, правда, каждый по своим соображениям. И те и другие соображения были неприятны и чужды их сыну. «Я абсолютно ни при чем, – говорил он себе, – если какой-то из моих предков был богат, беден, здоров или болен, умен или глуп». Его не волновало даже арийское происхождение, к чему во времена национального безумия полагалось стремиться. В отличие от поборников чистоты расы мать Поля надеялась обнаружить у предков хоть каплю еврейской крови и выискивала среди них ученых мужей, поэтов, певцов и борцов Сопротивления.

С отцом все обстояло иначе, хотя и не менее обременительно для Поля и его младшего брата Ахима. Отца в генеалогических изысканиях интересовали причины смерти родственников: на основе их историй болезней он определял свою предрасположенность к этим недугам. Так же педантично он высчитывал и риск заболевания своих сыновей диабетом или другими нарушениями обмена веществ, шизофренией, злокачественными опухолями… Отцу становилось по-настоящему плохо, когда выяснялось, что какая-то двоюродная бабка умерла от родильной горячки, а дядюшка погиб на войне, потому что и та и другая смерть не могла служить материалом для его личных прогнозов.

Правда, отец уже достиг почтенного возраста и в эмоциональном плане играл в доме второстепенную роль. Оба брата с малых лет сражались за благосклонность своей молодой, красивой матери. Поль всегда считал любимчиком матери младшего брата, а Ахим, в свою очередь, утверждал, что старший пользуется у нее особым доверием и вообще является главой семьи.

В том, что его эмоциональная жизнь столь скудна, Поль винил родителей. Дав первенцу при крещении имя Жан-Поль, они возложили на него надежды, оправдать которые он не мог. Мать мечтала, что он станет всемирно известным писателем, отец видел сына физиком, удостоенным Нобелевской премии. С некоторых пор оба врали друг другу, утверждая, что Поль наконец становится блестящим адвокатом. Его увлечения, например рисование руин или интерес к разным изобретениям, родителями всерьез не воспринимались.

Возможно, именно стерильная атмосфера родительского дома, в которой вырос Поль, послужила причиной того, что его собственный брак стал несчастливым, а предпринимать новую попытку в тридцать девять лет было почти поздно. В студенческие годы у него была связь с соседкой старше его на десять лет – та напоминала ему мать, – но их отношения, к сожалению, расстроились.

Жена Поля, Аннетта, находилась в лучшем положении, поскольку своих родителей потеряла относительно рано. У нее было благополучное детство, много друзей и никакого соперничества с братьями или сестрами. Когда она получила в наследство родительский дом в Мангейме и некоторое количество акций, ей было за двадцать. К учебе в школе и изучению международной журналистики Аннетта относилась не слишком серьезно, но к началу профессиональной деятельности стала весьма честолюбивой. Иногда она жалела, что не училась в полную силу. Именно поэтому, должно быть, ее усилия перещеголять как школьных друзей, так и собственного мужа по части доходов оказались весьма успешными.

Благодаря изящной фигурке и тонким чертам остренького личика Аннетта и девочкой была очень мила; она всегда с легкостью вызывала и в молодых, и в старых мужчинах желание взять ее под свою защиту. И хотя выглядела Аннетта успешной деловой женщиной, ее кожа и сейчас оставалась по-детски нежной, а волосы мягкими, как у десятилетней девочки.

Но, как с известной долей зависти предполагал Поль, внутри его жена была сделана словно из стали. В одном они тем не менее были схожи: как и ему, Аннетте было трудно говорить о чувствах, тем более трясти на людях грязным бельем.

Поль и Аннетта дружили с одной супружеской парой, Ольгой и Маркусом Бауманн. Но с тех пор как Бауманны около года назад разошлись, общение постепенно сошло на нет. Бывшую подругу Аннетта увидела случайно, в недавно открывшемся итальянском обувном магазине. Неожиданная встреча смутила Аннетту, но Ольга, казалось, с головой ушла в примерку ярко-красных лаковых туфель и даже не подняла глаз, когда Аннетта подошла.