Книга известного современного французского историка рассказывает о повседневной жизни в Англии и Франции во второй половине XII – первой трети XIII века – «сердцевине западного Средневековья». Именно тогда правили Генрих Плантагенет и Ричард Львиное Сердце, Людовик VII и Филипп Август, именно тогда совершались великие подвиги и слагались романы о легендарном короле бриттов Артуре и приключениях рыцарей Круглого стола. Доблестные Ланселот и Персеваль, королева Геньевра и бесстрашный Говен, а также другие герои произведений «Артурианы» стали образцами для рыцарей и их дам в XII—XIII веках. Но насколько обыденная жизнь этих людей в дни мира и войны, их поведение на пиру и рыцарском турнире, во время охоты и в супружеской опочивальне соответствовали этому образцу? Об этом читатель узнает, прочитав книгу.
А.П. Левандовский. Об Артуриане, рыцарях Круглого стола и просто рыцарях
В послесловии к этой книге читатель получит подробные сведения как о ней самой, так и о ее авторе, Мишеле Пастуро. Мы же попытаемся, предваряя чтение книги, сообщить вовсе не о том, что в ней есть, а скорее о том, чего в ней нет, но без чего для большинства читателей многое останется зашифрованным и непонятным.
Думается, вряд ли найдется образованный человек, ничего не слышавший о рыцарях вообще и рыцарях Круглого стола в частности; но едва ли он сможет связно рассказать, кто такие эти последние, когда они жили, к чему сводилась их деятельность. И это неудивительно: проблема далеко не проста и не однозначна, она имеет длительную и весьма запутанную историю. Ибо рыцари Круглого стола уводят нас к так называемой Артуриане, а эта тема и на сегодняшний день остается полем боя для многочисленных исследователей – историков и филологов.
Начать придется издалека, и не с Франции, которой прежде всего занят М. Пастуро, а с Англии, или точнее Британии – «страны бриттов», как окрестили ее римляне.
Кельтская Британия, плохо известная современникам, представлялась античным писателям загадочной, фантастической страной: ее считали родиной чудовищных птиц и зверей и даже местом пребывания душ умерших. Тем не менее в положенное время Рим наметил ее своей очередной жертвой. В середине I века до н. э. Цезарь дважды пытался овладеть Британией, но присоединение ее к Римской империи произошло лишь к концу следующего, I века н. э. Свободолюбивые бритты, ненавидевшие завоевателей за их жестокую налоговую политику, пытались восставать против них, и когда, в начале V века, в связи с обозначившимся развалом империи, римляне вывели свои легионы с острова, они, казалось, вернули утраченную независимость. Но ненадолго. В это же самое время с континента хлынули орды германских племен; это были англы, саксы и юты. Началась новая борьба, растянувшаяся на века. Борьба жестокая и кровавая, но силы оказались неравными, и, несмотря на героическое сопротивление, коренные жители острова были снова побеждены. Часть их подверглась истреблению, а часть, не желая подчиняться поработителям, переместилась в Шотландию, Уэльс и на континент, заняв западную оконечность Галлии, в древности называвшуюся Арморикой, а теперь, по имени переселенцев, получившую имя «Малой Британии» или Бретани, как она называется и в наши дни. Что же касается родины бриттов, то она, после многих пертурбаций, объединилась под властью завоевателей, и со второй половины IX века, по имени одного из их племен, англов, стала называться Англией.
Эти краткие исторические сведения необходимо напомнить читателю, поскольку именно в связи с названными событиями возникли первые ростки всех будущих сказаний о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Дело в том, что свободолюбивые бритты и близкие к ним валлийцы (жители Уэльса), не желая мириться с поражением, в своих исторических хрониках VI—X веков всячески расписывали собственные, отчасти мифические, победы над англосаксами и называли имена героев-вождей, осуществлявших эти победы. Тогда-то впервые и стало мелькать имя Артура. Древнейшие тексты (вторая половина VI века) рисуют его как некого племенного вождя, предводителя импровизированных отрядов кельтского «сопротивления», сурового и беспощадного воителя. Одна из более поздних хроник (VIII век) приписывает ему, по образцу Геракла, двенадцать подвигов, главным из которых являлась победа над саксами у горы Бадон (около 516 года). Эти и многие другие, нам неизвестные материалы были художественно обработаны в начале XII века хронистом Гальфридом Монмутским в его «Истории бриттов», наметившей канву для всех будущих романов о короле Артуре. Под пером Гальфрида раздавленные англосаксами бритты превратились в победителей, их несостоявшееся государство стало великой, не уступавшей Римской, империей, а полумифический предводитель горстки партизан, обернувшись мощным властелином, обрел бессмертие в веках. Подобная трактовка событий автором хроники, писавшим в XII веке, равно как и последующая популярность самой хроники, далеко не случайны – они имеют четко прослеживающуюся политическую подоплеку.
Введение
Название этой книги требует некоторых пояснений. На самом деле нашей целью является не описание жизни рыцарей Круглого стола, героев целого ряда романов конца XII – начала XIII века, хотя и увлекательной, но, увы, вымышленной, а исследование реальной повседневной жизни населения Англии и Франции в период, начало которого ознаменовано восшествием на престол короля Англии Генриха II Плантагенета (1154), а окончание – смертью короля Франции Филиппа Августа (1223). Вероятней всего, именно эти три четверти века являются самой сердцевиной западного Средневековья, а не только время правления Людовика Святого, подробному освещению которого посвящена одна из книг этой серии
[3]
.
Возможно, для более точного определения временных границ изучаемого нами периода следовало бы выбрать название поконкретнее, вроде «Повседневная жизнь Англии и Франции в конце XII века» или «около 1200 года», или, может быть, «во времена правления Филиппа Августа». Однако мало того, что все эти формулировки не слишком изящны и достаточно сухи, они к тому же значительно сужают представление об исследуемом периоде и территории. И каким бы литературным ни было выражение «во времена рыцарей Круглого стола», оно, кажется, все-таки наилучшим образом отвечает истинным целям нашей работы. Тому есть три причины.
Первая из них связана с теми «социальными» рамками, которыми мы ограничились. Поскольку невозможно дать полностью исчерпывающую картину повседневной жизни всего средневекового общества, мы вынуждены были отдать приоритет изучению повседневной жизни аристократии, причем не столько правителей государств, сколько представителей рыцарского сословия. Так что подчеркнуть это предпочтение в заглавии книги вполне уместно.
Вторая причина связана с источниками, которыми мы пользовались. Среди тех, к чьей помощи мы прибегали, были и такие, не часто принимаемые во внимание историками, как, например, гербы и печати, однако особое место отводилось куртуазным романам и в первую очередь «Артуровскому циклу», произведениям Кретьена де Труа и его последователей
Попутно отметим, насколько верно выражение «во времена рыцарей Круглого стола» определяет временные границы интересующего нас периода, по крайней мере, с точки зрения истории литературы. Действительно, первое упоминание о Круглом столе, который король Артур будто бы повелел сделать, дабы устранить споры о первенстве среди своих рыцарей, мы находим у нормандского поэта Васа в его «Романе о Бруте», законченном примерно в 1155 году. А в одном из самых красивых произведений Средневековья, анонимном романе «Смерть короля Артура», написанном в 1225—1230 годы, рассказывается о гибели королевства Артура и тем самым как бы завершается первый цикл приключений рыцарей Круглого стола, в течение почти целого века занимавший три поколения историков, летописцев, поэтов и романистов. Впрочем, эти две даты – всего лишь ориентиры. Они не представляют собой строго закрепленных границ. И нужно ли предупреждать читателя, что наш рассказ будет иногда выходить за эти хронологические рамки? Нужно ли подчеркивать, что история повседневной жизни не может быть заключена между двумя датами?
