«Зодиак» и «Теневой Зодиак».
Тайные общества, веками противостоящие друг другу.
Члены «Зодиака» снова и снова, пытаются спасти мир от сил Тьмы — а с ними ведут непрестанную, безжалостную войну адепты Зла из «Теневого Зодиака».
Так было — и хрупкое равновесие между силами Спета и Тьмы пока что удавалось сохранить.
Но теперь выросла Джоанна Арчер — девушка, в душе которой в равной степени смешались Свет и Тьма.
Она только-только начинает осознавать дремлющую в ней силу — и пока еще даже не подозревает, что от того, на чью сторону она встанет, зависит исход войны между двумя «Зодиаками»…
1
На первый взгляд он не казался опасным. Девушка на первом свидании не бывает слишком осторожной, но я все же настояла на том, чтобы мы с мистером Сэндом встретились в популярной бифштексной, расположенной в казино, в самом центре лас-вегасской «Полосы».
[1]
Мне казалось, что из всех многолюдных мест это самое многолюдное. Но теперь, наблюдая, как тени от приглушенного освещения заполняют нездоровые ямы у него под глазами, как он играючи расправляется с голубым сыром и салатом из эндивия, я решила, что самое зловещее в мистере Сэнде — его глубочайший самоконтроль, а самое большее, что мне угрожает — смерть от скуки. Конечно, тогда я его еще не знала. Это было еще до моей смерти на следующий день.
В тот момент я понятия не имела об истинных намерениях мистера Сэнда — не то что сейчас. К тому же, разве бывают маньяки-убийцы с лошадиным лицом и без всякого представления о моде? Вдобавок он был тощим: кадык покачивался, как буек, над воротником его отутюженной рубашки, а на пальцах и запястьях проступали кости. Икабод Крейн
[2]
в плохо сидящем костюме. Не очень устрашающее зрелище.
Оглядываясь назад, я думаю, что еще одним очком не в сю пользу было ими,
— Аякс? повторила я, когда принесли суп, не будучи уверенной, что расслышала верно.
Он кивнул и взял ложку, хотя я обратила внимание, что он ею не пользуется.
2
Мне никогда ничего не удавалось скрыть от Бенджамена Трейны. Мы познакомились, когда я была в пятом классе, а он в седьмом, когда наши тела были скорее похожи, чем различались. Мы одинаково любили кикболл
[6]
и пятнашки и одинаково не любили хулигана по имени Чарльз Трейси, которого мы удачно прозвали Рвотой. Когда он попадался нам на глаза в коридоре, мы всегда издавали такие звуки, словно нас тошнит. Хотя дружба наша была мгновенной, основанной на юношеской энергии и детской вере в то, что все вещи и всех людей можно разделить на две группы — хороших и плохих, добрых и злых, черных и белых, влюбленность расцвела только четыре года спустя. Случайная встреча в кинотеатре заставила наши перенасыщенные гормонами тела устремиться друг к другу так, что позавидовали бы кинозвезды.
Только позже Бен признался, что мы столкнулись в кино не совеем случайно.
Когда встречаешь человека, с которым была знакома в детстве, он становится уязвимым — и ты тоже. И правда, есть что-то утешительное в мысли, что если он дожил до такого возраста относительно благополучно, то, может, и у тебя все в порядке. И вот я села напротив мужчины, которого знала и одновременно не знала, чувствуя себя ранимой и одновременно успокоенной… и с удивлением поняла, что ни против одного, ни против другого не возражаю.
— Как твой отец? — начал Бен, как только мы остались одни в огромном зале моего отца для совещаний на пятнадцатом этаже отеля «Валгалла». Между нами располагался стол размером с небольшой аэродром, и наши чашки с кофе отражались на полированной поверхности красного дерева.
— Отлично, — ответила я, поднимая свою чашку. — По крайней мере так я слышала. Я с ним никогда не встречаюсь.
