Дорогой читатель!
Позволь поздравить тебя с годовщиной славной победы в Сталинградской битве, многие страницы в предыдущих номерах мы посвятили великой войне и судьбам людей, прошедших сквозь ее пламя. В этом номере ты встретишь полемику о яркой личности, талантливом артисте и сочинителе, чье творчество охватило и тему войны, и многое из того, что волновало и волнует простых людей в нашей стране, чей уход стал народной трагедией, чья популярность зиждилась не на средствах масс-медиа, а вопреки им. 25 января ему исполнилось бы 75 лет. Надеемся, что и вы, наш бесценный друг, помните об этом…
Борис Илюхин
Мои друзья
Художник
Молодость
Игорь Шелапутин
Уличный фотограф
Ветер кружит, и кружит, и возвращается…
Не все ветры одинаковы, однако. Вы замечали, что ветер Екклесиаста ничем не похож на
Путешественника Уы-фью-эоя
? Тот был по-русски гульлив и волен, сколько бы ни прикидывался англичанином, — и ему ни за что не пришло бы на ум куда-то возвращаться. Коли он кружил — то вальсировал. А вот еще убийц, говорят, тянет на место преступления. Не знаю, нынешних все больше на Пикадилли.
Пес возвращается на свою блевотину…
да?
Что там писал о
вечном возвращении
этот румын? Ужас перед историей? Как раз наши тогда взорвали бомбу. Румыния…? Нет, не Крянгэ, конечно. Жаркие пыльные Яссы и горячая (нет, скорее горячная) Лина, быстрая как рапира. Летит черная юбочка, коленки в синяках. Ты писала короткие рассказы одними ЗГЛАВНМИ БКВМИ. Истории били под дых. Где твоя диссертация, где твои клезмерс! Никогда не спала. Но вернемся к нашим лужкам.
Сколько лет брожу по Городу, из конца в конец, вдоль и поперек!
Как собака без крыльев.
Но странное дело, будь я мышью, а он, допустим, из сыра, я б наделал в нем немного дырок. Вновь и вновь те же места, те же дорожки — через пять лет, десять, двадцать. Тропок таких всего ничего: что успел протоптать в юности. Казалось бы, разные дела в большом городе могут бросить человека с равной вероятностью в любой конец? Но нет, есть порядочные ломти, где так ни разу и не был, — а случайно попав туда, сразу вижу: что-то не так.
Однажды поселился на Семеновской, в Княжекозловском переулке, 13. (Адресок, а? Голова Бафомета? Окна выходили на немецкое кладбище. По соседству жил Дима Пименов, литературный террорист. Мы к нему вернемся
после короткой рекламы.)
Так вот, не покидало ощущение, что я в другом городе, если не на другой планете. Люди другие, ритм жизни, всякие бытовые вещи, набор товаров на рынках, воздух, стиль города, даже выговор, по-моему, другие, чем, допустим, на западе. Так и не прижился.
В какой день, в какой час сыр затвердел, превратился в бетон? Отчего? Судьба возвращает назад. Поменял профессию, эмигрировал, вернулся, опять эмигрировал, опять вернулся, и вот! Раз контора, где работаю, собралась переезжать. Ну, ладно, упаковали скрепки и в понедельник явились по новому адресу Перехватило дыхание, пол качнулся. Десять лет назад в этих комнатах было первое рекламное агентство, где я работал. Адрес стерся, а глаза секретарши… И ноги, ноги!
