Пятая книга Луизы Реннисон о дневниковых записях противоречивой, веселой, неожиданной, чуть сумасшедшей, но такой привлекательной Джорджии Николсон.
От автора
Это почти гениальное произведение я посвящаю своей семье: мутти, вати, Соши, Джону, Эдуардо Дельфонсо, Хонсу, Либби, Милли, Эрроу, Джолли и выводку цыплят. Особая благодарность Кимбо — пусть она не обижается, что именно с нее были списаны пышные формы джорджиальной мамы, и особенно ее нунги. Особый привет Стране Вечнозеленых Киви, а также всем землянам и жителям Острова Уайт. Обожаю всех своих друзей, хотя порою они недооценивают мою гениальность. Вот они: Филиппа Мэри Хоп Прингл, Джулз с Монголом, Джимджэмз, Элтон, Джеддбокс, Джо Гуд, Лоззер, дорогой мой Джоф Томпсон, Элан Ди, Джипси Дейв, Ким и Сэнди, Дауниетраузерз и его очаровательная женушка, Миссис Эйч и ее партнеры, МиззМорган, Фил (да-да) Найт и его невеста, в которой течет кровь викингов, Рут, семья Коков, Рози, Шейла, Барбара, Кристин, и вся крутая туса из Парклендз. Обожаю Криса (орган), викария Деззера, юного Фила и его музыкальный коллектив из церкви Святого Николаса. Бэгги Эггисс, Дженни и Саймон, и, конечно же, Кэнди и семья Хьюлингсов. Привет игровому салону «Черный Пес», у меня только одна просьба — пустите меня скорее к джойстику. Обожаю и очень благодарна Клэр и Гиллону.
Ну и особое спасибочки издательству HarperCollins, растиражировавшим меня по всему миру. Чмоки Джилли и Сэлли из английского отделения, и нижайший поклон Эликсу Рейду. Привет с хвостиком талантливым редакторам из США. И вообще — мучос спасибос всем, кто пишет мне письма и признается в любви к моим книгам. Ну, пока. Ой, минуточку, забыла поблагодарить тех, кто раскупил мою книжку
Dancing in my Nuddy-Pants
— ведь именно благодаря им она попала в топ-лист бестселлеров
New York Times.
И теперь мне есть чем щеголять на званых обедах и всяких шикарных мероприятиях. Хотя, скажу вам, тяжеловато носить кулончик в виде пирамиды весом в четырнадцать фунтов… Эхма — но это цена славы. (Ха — цена моей собственной женской глупости — потому что призы ставят на полку, а не вешают на шею.)
Возлюбленные мои друзья!
Bonsoir! пишу вас из своей «берлоги, где рождаются мечты», в обыденной жизни называемой диваном. Я очень надеюсь, то вам понравится моя очередная книжка под названием «…и тогда оно упало мне в руки. Примечательно, что гамбургериане, то есть американцы, переназвали ее на свой лад: «Смешной Быстрый Верблюд» («Away Laughing on a Fast Camel»). Они, видите ли, посчитали, что мое название «…и тогда оно упало мне в руки» — двусмысленное. Во дают. Сравнили наш английский и их! Ведь у них значения слов совершенно не те, что у нас — это как застегнуть кофту не на те пуговицы. Например, слово «fag» у них, пардон, означает «гей», а у нас это сигарета или «бычок». Гамбургериане пришли в ужас от самой обыкновенной фразы, как то: «Элисон зажгла сигарету». На их языке это чуть ли не триллер про Элисон, которая сожгла бедного гея. Вот на какое непонимание я натолкнулась!
Одна, совсем одна
Суббота, 5 марта
Небо серое… Облака серые… И даже трусы у меня и те серые — серые и безысходные, как моя жизнь. Хотя раньше они были белые и с кружавчиками. Просто мама по рассеянности кинула их в стиральную машину вместе с папиными черными семейными трусами…
Если бы людям выдавали ордена за тупизм, у моей мутти точно вся грудь была бы в орденах.
Сейчас я бы с радостью взбила кому-нибудь перинку
[1]
, но пенять не на кого, разве что на Бога. Но Бог, хоть он и вездесущий, все же невидим. (Последним существом, кто попытался «взбить перинку» Богу, был Сатана, и кончил он в Аду, с полной ж. раскаленных мечей. А потом еще его засунули головой в кипящее варево, во как).
Воскресенье, 6 марта
Всю ночь мне снилась наше с Робби венчание. Это было джорджиально. На мне была белая вуаль. Когда мы подошли к алтарю, БЛ откинул вуаль и воскликнул:
— Джорджия, да ты же красавица!
Господи, я даже не строила рожи и говорила на нормальном английском, без противного немецкого акцента. И я даже улыбнулась со свойственной мне предосторожностью, прижав язычок к нёбу, потому что нос так меньше расплющивается.
Церковь в этом сне была забита до отказа друзьями и родственниками, и все они вели себя как нормальные люди, вати даже сбрил свою дурацкую бородку, а дядя Эдди ради своей племянницы надел шляпу, чтобы не походить на костюмированное яйцо. Церковный хор, почему-то состоящий из бурундуков, распевал писклявыми голосами: «Аллилуйя невесте», но все равно было здорово. Регентом у бурундуков была Либби. А потом викарий обратился к пастве:
— Может ли кто-либо из вас назвать причину, препятствующую воссоединению этих людей?
Понедельник, 7 марта
Чем я не вдова? Сегодня я надела черные очки и повязала на рукав пальто черную траурную ленточку. Потом выдернула из маминого черного боа перо и воткнула его в берет.
Мы идем с Джаской в школу.
— А правда траур мне к лицу? — говорю. — Я прям как Жаклин Онассис.
— Да? — недоумевает Джаска. — Разве она когда-нибудь выглядела идиоткой?
Среда, 9 марта
От БЛ по-прежнему ни одного письма. И Смехотура тоже куда-то исчез.
Интересно, он будет на Балу Оборотней? Хотя мне-то что — я скорее начну вышивать крестиком на туалетной бумаге, чем позвоню ему первая.
Джорджиально — на щеке вскочил прыщ! У меня скоро «гости» — может, поэтому я такая вялая. Разбитая жизнь тоже, конечно, сказывается. Хотя я точно знаю, что когда «они» придут, хандра пройдет. А прыщ закрашу черным карандашом, будто это родинка.