Работа этнолога, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Светланы Рыжаковой посвящена истории, социальному контексту и культурной жизни академических пожизненных объединений – студенческих корпораций Латвии. На основе широкого круга источников (исторических, художественных, личных наблюдений, бесед и интервью) показаны истоки их формирования в балтийском крае, исторический и этнокультурный контексты существования, общественные функции. Рассказывается о внутреннем устройстве повседневной жизни корпораций, о правилах, обычаях и ритуалах. Особенное внимание привлечено к русским студенческим корпорациям Латвии и к биографиям некоторых корпорантов – архитектора Владимира Шервинского, шахматиста Владимира Петрова и его супруги Галины Петровой-Матисс, археолога Татьяны Павеле, врача Ивана Рошонка и других. В книге впервые публикуются уникальные иллюстрации из личных архивов и альбомов корпораций.
Введение
Мысль написать о студенческих корпорациях Латвии возникла у меня в середине 2000-х годов. Постепенно собирался материал, и вот, как кажется, сложился образ темы. Тем не менее было и остается немало вопросов и сомнений. Во-первых, как описывать сообщество, не очень стремящееся к популяризации себя? В рассказе замечательного английского писателя П.Д. Вудхауза полицейского, осмелившегося зайти в клуб «Дроунс», мирно трапезничающие джентльмены закидывают булочками. Неважно, что он гнался за нарушителем общественного спокойствия: в английский клуб можно войти, только если ты – знакомый и гость одного из его членов. Тут действуют законы
privacy
, частного, практически семейного пространства, и заодно возникает известная дилемма: если ты принадлежишь к сообществу – описывать многие вещи не можешь, не имеешь права, если же можешь писать – значит, не принадлежишь, не допущен к знанию внутренней жизни. Всякая корпорация, как и семья, как и клуб, – своеобразная «крепость».
Корпорации – во многом закрытые, не пропагандирующие себя организации, не стремящиеся сильно расширить свои ряды (хотя существуют и большие корпорации, численность которых исчисляется сотнями членов). Здесь формируется своеобразный стиль жизни и форма взаимоотношений, которые должен принять вступающий в них студент. Здесь существуют писаные и неписаные законы, царит твердая иерархия, имеются и хранятся свои «семейные тайны», о которых вне своего круга корпоранты говорить не любят. Все, что происходит и делается в корпорации, не выносится за ее пределы. Хотя сейчас, конечно, эпоха интернета и жизнь становится более открытой («
Такой термин, как PR, нам тоже хорошо знаком
», – признался мне сениор одной из корпораций). Тем не менее, как и в любой семье, кое-что остается недосказанным. Все мероприятия корпорации делятся на «внешние» (
externan
) и «внутренние» (
internan
), и существует общий для всех корпораций запрет на разглашение внутренней жизни.
Собрание корпорантов в конвент-квартире. Рига, середина 1930-х гг.
Глава 1
Студенческие корпорации Латвии: что это такое. Каково их место среди других похожих сообществ. В чем состоит актуальность вопроса
Одна из своеобразных особенностей балтийского культурного пространства –
наличие сильных консервативных тенденций
, при том что исторически здесь всегда присутствовало, соревновалось или сосуществовало много разных политических сил. Балтийский мир в ходе всей истории постоянно испытывал одновременно несколько внешних влияний, тут довольно рано начались и активно пошли процессы модернизации. Однако, как мне представляется, именно подспудное присутствие консерватизма (как твердой «культурной грамматики») при восприятии отдельных инновационных элементов (как «культурной лексики»
[8]
) образует важнейшую балтийскую социальную и культурную черту.
Балтийский культурный консерватизм имеет много обликов. Его можно обнаружить в сохранении ряда традиционных ремесел – ткачество, горшечное дело, ковка металла (с воспроизводством определенных форм и черт, восходящих подчас к XIX и XVIII вв. и даже ранее), в градостроительной практике, в воспроизводстве модели общественных отношений и социальной структуры, в устойчивости этикетных норм и эстетики, даже в особенностях местной моды (обратим внимание на дизайн повседневной одежды, на стиль журнала «Rīgas modes»). При этом в периоды новой и новейшей истории в балтийском мире шла и технологическая модернизация домашнего труда и ремесла, освободительная борьба, направленная против общественной сегрегации, а с начала ХХ в. – демократизация политического, культурного, повседневного пространства. Все же консервативные тенденции, преобразуясь, тоже продолжали и продолжают действовать.
Одним из консервативных признаков культурной жизни Латвии и Эстонии, стран, сформировавшихся преимущественно из бывшего остзейского пространства и унаследовавших много исторически сложившихся тут форм и черт, является
сохранение ряда сообществ
и, соответственно, способов организации и способов культурной идентичности. Одно из самых широких, массовых явлений – движение хоровых коллективов, начатое в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии в 1830-е годы, охватившее весьма значительную часть местного населения, и особенно эстонцев и латышей, а позднее ставшее одним из важнейших национальных культурных институтов (выразившихся в традиции Праздника песни
Студенческие корпорации Латвии (и особенно – русские) – напротив, одна из самых малоизвестных форм объединения, его участники не очень афишируют себя в публичном пространстве. О них можно узнать из немногочисленных газетных интервью
