В последнее время в жизни судьи Грейс происходят довольно зловещие события. Ее пятнадцатилетняя дочь Джессика попадает в полицию по делу о наркотиках, кто-то постоянно следит за их домом, пугая бессмысленными, жестокими шутками. Детектив Тони Марино сомневается, что за всем этим лежит серьезная угроза их жизни. Но, может быть, кто-то из продавцов наркотиков хочет, чтобы девочка замолчала? Или кто-то пытается запугать саму Грейс? Он задает вопросы, проникает в тайны прошлого Грейс, пробуждает в ней чувства, которые она сама считала для себя уже невозможными. И когда в их дверь стучится зло, именно Тони становится у него на пути…
1
– Куда это ты намылился?
Голос матери проскрежетал у него за спиной, словно ногтем царапнули по грифельной доске. Даже мурашки побежали по телу. Повернув дверную ручку, он со злобой посмотрел на мать и ответил неохотно:
– Прогуляться.
Как же он ее ненавидел!
Она тупо пялилась на него. Ее нелепый, в розовых цветочках халат был распахнут. Она не удосужилась или не успела застегнуться и теперь демонстрировала отвисшие груди. Крашеные волосы, темные у корней, торчали во все стороны. Все пятьдесят пять прожитых ею лет плюс дурные привычки оставили следы на ее лице. Без косметики мешки под ее глазами походили на лиловые виноградины. Шея жилистая, как у индейки. Ноги в нелепых носочках бугрились набухшими варикозными венами. «Какая же она уродина!» – подумал он.
2
Грейс долго не могла уснуть, потом забылась на короткое время, вновь проснулась, разбуженная неизвестно чем. Она накинула голубой нейлоновый халат с длинными рукавами – почему-то ей показалось, что в комнате прохладно, – но, не надевая шлепанцы, босиком отправилась в соседнюю спальню.
В два часа ночи постель Джессики была пуста!
Свет, зажженный Грейс в холле, падал лишь на примятые подушки и небрежно откинутое одеяло. В полосе этого света высокая, тонкая фигура Грейс отбрасывала четкую тень, но, когда она сдвинулась с места, тень уродливо исказилась.
Грейс зачем-то заглянула под кровать, ожидая дурацкого розыгрыша, но тотчас поняла нелепость своего предположения. Джессики не было и в ее любимом кресле, подаренном ей в день рождения бог знает когда, где она балдела в наушниках от своей музыки.
Ее дочь не ночевала дома. И не в первый раз.
