Август 1991 года. В отдел борьбы с организованной преступностью через агентуру поступают сведения о предстоящей закупке несколькими бандгруппами большой партии оружия. Но незадолго до начала операции по захвату «товара» и сопровождающих его лиц, а также главного «торговца» – Дмитрия Стеличека, раскрыт и ликвидирован основной милицейский агент в среде бандитов, контролирующих городские рынки, – Алим Гюлиханов. Кроме того, узнав об утечке, покупатели оружия изменяют свои планы. «Антимафия» оказывается в полном неведении относительно планов противника. Долго и тщательно подготавливаемая операция оказывается под угрозой срыва. Чтобы спасти положение, лучший сотрудник отдела, капитан Андрей Озирский обращается к своей бывшей любовнице, ныне жене одного из «держателей» рынков – Арине Скресановой. Он просит молодую женщину заменить погибшего агента и помочь перехватить «караван» с оружием. Но за два дня до этого события в Москве происходит так называемый «августовский путч»…
ГЛАВА 1
Журбаев проехал Дворцовый мост. Слева от него жила обычной жизнью изрядно поблёкшая Дворцовая площадь. Там по-прежнему бродили и фотографировались туристы, шатались молодёжные хмельные компании, семенили интеллигентные старушки и катались на велосипедах визгливые дети. А его «Вольвочку» в общем потоке автомобилей, автобусов и троллейбусов несло на Адмиралтейский проспект, к Гороховой улице.
Альфред почему-то особо внимательно пригляделся к набитой битком «единице», которая, казалось, сейчас треснет – так много набилось внутрь народу. За стёклами троллейбуса виднелись страдальческие лица распаренных пассажиров, у которых медленно, но верно выдавливали кишки.
Журбаев откровенно порадовался за себя – один в салоне, ветровые стёкла опущены. Люк на потолке открыт. Хай лайф – ветерок, дым сигарет с ментолом, масса приятных перспектив на вечер. Да и кругом красота, пусть, конечно, и не Париж. Ничего, Бог даст, и по Парижу покатаемся – всё к тому и идёт в государстве. А пока ещё и Питер до конца не осмотрен. Вон, справа – фонтан, а за ним – Адмиралтейский шпиль, сверкающий даже несмотря на пасмурную погоду.
По утрам уже бывало прохладно, потому люди и одевались соответственно. А днём возвращалось лето. Приходилось ехать с работы, засунув кофту или свитер в пакет, в сумку, или просто повесив на локоть. Народ, конечно, был злой, нервный, проклинал жару в частности и жизнь вообще. Что же касается Альфреда Журбаева, то он был своей судьбой вполне доволен.
Впервые Тер-Микаэльянц послал его по важному делу к другому боссу. Такого взлёта в своей карьере Журбаев, честно говоря, не ожидал, и потому теперь старался не расплескать свою радость. Он гордился собой тихо, скромно. И в то же время чувствовал, что мучения простых смертных приятны ему. Они лишний раз убеждали Альфреда в том, что не такой уж он и дурак, каким казался в детстве. По крайней мере, в общественном транспорте не ездил уже лет пять.
ГЛАВА 2
Машина Минца была в ремонте, а Горбовский недавно продал свою «семёрку». Он давно уже мечтал о чём-то более солидном – сначала о «Волге», а теперь – об иномарке, но только с левым рулём. Сейчас Захар или пользовался служебным транспортом, или ездил на общественном – если не находилось свободных машин ни в Главке, ни в депутатском гараже. Бывало, он подсаживался и к своим сотрудникам, если им было по пути.
Но сейчас, вернувшись в казённой «Волге» на Литейный, они с Сашей отправились пешком по набережной Кутузова, мимо Летнего сада к Васильевскому острову. Дождя, на счастье, не было, и в разрывах туч прыгала белая луна: мерцали в вышине звёзды, и неподвижно горели огоньки планет. В горбатой мокрой мостовой отражались фонари, а гранитные плиты были скользкими, как лёд. Когда переходили Лебяжью канавку, Захар споткнулся и едва не упал.
О своей безопасности Горбовский и Минц сейчас не думали. Они предполагали, что как раз сейчас им ничто не угрожает. Стеличек и его клиенты прекрасно понимали, что без Гюлиханова менты слепы, как котята. Раз Алим не успел передать им те сведения, ради которых, собственно, и был внедрён в банду, партия выиграна. Инопланетянин великодушно предоставил легавым возможность погоревать на романтически-красивом месте.
Всеволод остался на Торжковском рынке, всецело отдавшись хлопотам, связанным с расследованием убийства, а затем – с транспортировкой тела во Владикавказ. За то, что «груз-200» будет доставлен в лучшем виде, и похороны пройдут со всеми почестями, Захар не сомневался. Не в первый раз увозили в «цинке» ребят из Ленинграда на родину, но именно сейчас особенно хотелось броситься в чёрные воды Невы и камнем пойти ко дну…
Бредущим вдоль парапета казалось, что одежда их промокла насквозь. И если на чёрном плаще Горбовского пятна были не так заметны, кремовая материя минцевского макинтоша стала тёмной и тяжёлой. Оба молчали, и ни один не решался нарушить тишину ночного города. Так они миновали поворот на Кировский мост, и под ногами заблестели плиты уже Дворцовой набережной. Слева выстроились подстриженные липы, справа плескалась Нева. А впереди была ещё длинная дорога – особенно для Захара, которого на Морской набережной ждала пустая, скучная квартира.
