[Att., I, 6]

Рим, вскоре после 23 ноября 68 г.

1. Впредь я не подам тебе повода обвинять меня в небрежном отношении к переписке. Сам ты только постарайся сравняться со мной в этом, благо у тебя так много досуга. Неаполитанский дом Рабириев

1

, который ты мысленно уже измерил и выстроил, купил Марк Фонций за 130 000 сестерциев

2

; об этом я и хотел уведомить тебя на тот случай, если бы это оказалось важным для твоих соображений.

2. Брат Квинт, мне кажется, относится к Помпонии так, как я хотел бы. Теперь он вместе с ней в своих арпинских владениях. С ними там Децим Турраний

3

,

образованнейший человек

. Брат наш

4

умер за семь дней до декабрьских календ.

Вот почти все, что я хотел сообщить тебе. Если сможешь разыскать какие-либо украшения, подходящие

для гимнасия

5

, пригодные для известного тебе места, пожалуйста, не упускай их. Тускульская усадьба радует меня так, что я бываю удовлетворен собой только тогда, когда приезжаю туда. Извещай меня самым исправным образом обо всех своих делах и намерениях.

[Att., I, 5]

Рим, конец 68 г. или начало 67 г.

1. Какое горе постигло меня и сколь великой утратой в моей общественной и частной жизни была смерть брата Луция, ты, ввиду нашей дружбы, можешь судить лучше, чем кто-либо другой. Ведь я получал от него все приятное, что один человек может получать от высоких душевных и нравственных качеств другого. Поэтому не сомневаюсь, что это тяжело и тебе, ибо и мое горе волнует тебя, и сам ты лишился родственника и друга, щедро наделенного преданностью и любящего тебя как по собственной склонности, так и благодаря моим рассказам.

2. Ты пишешь мне о своей сестре

6

; она сама подтвердит тебе, сколько забот я приложил к тому, чтобы брат Квинт стал относиться к ней должным образом. Считая его слишком раздражительным, я написал ему письмо, в котором и успокаивал его как брата, и увещевал как младшего, и корил за ошибки. На основании его частых последующих писем я уверен, что все обстоит, как надлежало бы и как мы того хотели бы.

3. Насчет отправки писем ты обвиняешь меня без оснований. Ведь наша Помпония ни разу не сообщила мне, кому я мог бы передать письмо. Кроме того, мне не случилось иметь в своем распоряжении кого-либо уезжавшего в Эпир, и мы еще не слыхали, что ты уже в Афинах.

[Att., I, 7]

Рим, начало февраля 67 г.

У твоей матери все благополучно, и мы заботимся о ней. Я обязался уплатить Луцию Цинцию

13

20 400 сестерциев в февральские иды. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы я получил возможно скорее все купленное и приготовленное тобой для меня, как ты об этом пишешь. Подумай, пожалуйста, и о том, каким образом собрать для меня библиотеку

14

, как ты мне обещал. От твоего внимания всецело зависит мой приятный досуг, на который я надеюсь по приезде на отдых.

[Att., I, 8]

Рим, вторая половина февраля 67 г.

1. У тебя все в таком положении, как мы того желаем. Я и брат Квинт расположены к твоей матери и сестре. С Акутилием я переговорил. Он отрицает, что его управитель писал ему что-либо, и удивляется, что возник этот спор, ибо тот отказался подтвердить, что долг уплачен сполна и что с тебя больше не причитается

15

. Твое решение по делу с Тадием

16

, о котором ты пишешь, как я понял, очень желательно и приятно ему. Тот наш друг

17

, клянусь тебе, прекрасный и весьма расположенный ко мне человек, действительно сердит на тебя. Если я буду знать, какое значение ты придаешь этому, мне станет ясно, о чем мне стараться.

2. Я уплатил Луцию Цинцию 20 400 сестерциев за статуи из мегарского мрамора в соответствии с тем, что ты написал мне. Твои гермы

18

из пентеликонского мрамора с бронзовыми головами, о которых ты сообщил мне, уже и сейчас сильно восхищают меня. Поэтому отправляй, пожалуйста, мне в возможно большем числе и возможно скорее и гермы, и статуи, и прочее, что покажется тебе достойным и того места, и моего усердия, и твоего тонкого вкуса, особенно же то, что ты сочтешь подходящим для гимнасия и ксиста

19

. Ведь я так увлечен этим, что ты должен помогать мне, хотя, пожалуй, от других лиц я заслуживаю осуждения. Если не будет корабля Лентула, погрузи, на какой захочешь.

3. Наша маленькая любимица Туллиола требует от тебя подарочек и называет меня твоим поручителем. Я же предпочел бы клятвенно отказаться от долга, нежели заплатить за тебя.

[Att., I, 9]

Рим, март или апрель 67 г.

1. Очень уж редко доставляют мне твои письма, а между тем тебе много легче найти человека, направляющегося в Рим, чем мне — уезжающего в Афины, и ты более уверен в том, что я в Риме, нежели я в том, что ты в Афинах. Эти мои сомнения и причиной тому, что мое письмо более кратко, ибо, не зная, где ты, я не хочу, чтобы наша дружеская переписка попала в чужие руки.

2. С нетерпением жду статуй из мегарского мрамора и герм, о которых ты писал мне. Все, что бы ты ни достал в этом роде и что покажется тебе достойным Академии

20

, посылай мне без колебаний и относись с доверием к моему сундуку

21

. Вещи этого рода доставляют мне наслаждение. Я ищу то, что особенно

подходит для гимнасия

. Лентул обещает свои корабли. Пожалуйста, усердно заботься об этом. Фиилл

22

просит у тебя

старины Эвмолпидов

23

. Присоединяюсь к его просьбе.

[Fam., V, 1]

Цисальпийская Галлия, январь 62 г.

Проконсул

113

Квинт Метелл, сын Квинта, Целер шлет привет Марку Туллию Цицерону.

1. Если ты здравствуешь, хорошо

114

. Ввиду нашей взаимной приязни и восстановления согласия между нами я полагал, что ты не подвергнешь меня осмеянию во время моего отсутствия, и не думал, что брат мой Метелл за свои слова испытает нападение с твоей стороны, направленное против его гражданских прав и благополучия

115

. Если ему слабой защитой было его собственное чувство дозволенного, то его должно было достаточно оградить либо достоинство нашего рода

116

, либо моя преданность тебе и государству. Теперь я вижу его обойденным, а себя покинутым теми, кому это подобало менее всего.

2. Таким образом, я, который управляю провинцией, который начальствую над войском, который веду войну

117

, опечален и в трауре

118

. Так как вы сделали это необдуманно и несообразно с мягкостью наших предков

119

, то не придется удивляться, если вы раскаетесь в этом. Я не ожидал, что ты так непостоянен по отношению ко мне и моим близким. Меня, однако, не отвлекут от государственных дел ни домашние огорчения, ни обида с чьей бы то ни было стороны.

[Fam., V, 2]

Рим, конец января — начало февраля 62 г.

Марк Туллий, сын Марка, Цицерон шлет привет проконсулу Квинту Метеллу, сыну Квинта, Целеру.

1. Если ты и войско здравствуете, хорошо

120

. Ты пишешь, что «ты полагал, что ввиду нашей взаимной приязни и восстановления согласия между нами я никогда не подвергну тебя осмеянию». В чем здесь дело, вполне понять не могу, но, как подозреваю, тебе сообщили, что я, выступив в сенате, сказал, что очень многие недовольны тем, что я сохранил государство

121

, и что твои ближние, которым ты не мог отказать, добились от тебя умолчания о том, что ты считал нужным сказать в сенате в похвалу мне. Сказав это, я прибавил, что обязанности по охране государства мы с тобой распределили так: я взял на себя защиту Рима от внутренних раздоров и преступлений внутри его, а ты — защиту Италии от вооруженных врагов

122

и тайного заговора; и это наше содружество во имя выполнения столь великого и славного долга было поколеблено твоими ближними, опасавшимися, в то время как я облек тебя величайшими и почетнейшими полномочиями, как бы ты не уделил мне какой-нибудь доли взаимного благоволения.

2. Когда я излагал в своей речи, как я ждал твоего выступления и в каком заблуждении я был, речь моя показалась приятной, и даже немного посмеялись — не над тобой, а скорее над моим заблуждением и над тем, что я открыто и прямо признался в своем желании услыхать от тебя похвалу. Ведь высказанное мной желание, чтобы мои славные и великие деяния все же получили некоторую оценку из твоих уст, не может не делать тебе чести.

[Fam., V, 7]

Рим, апрель 62 г.

Марк Туллий, сын Марка, Цицерон шлет привет императору

135

Гнею Помпею, сыну Гнея, Великому

136

.

1. Если ты и войско здравствуете, хорошо

137

. Твое официальное письмо доставило мне, вместе со всеми, невероятную радость. Ведь ты подал нам такую надежду на спокойствие, какую я всегда сулил всем, рассчитывая на тебя одного. Но знай: твои старые враги

138

, новые друзья, страшно поражены твоим письмом и повержены, обманувшись в своих великих чаяниях.

2. Что же касается письма, посланного тобой мне, то оно, хотя в нем слабо выражено расположение ко мне, все же было приятно мне, ибо обычно меня ничто так не радует, как сознание выполненных обязанностей, и если я за свои действия иногда и не получаю взаимно, то очень легко мирюсь с тем, что перевес заслуг на моей стороне. Не сомневаюсь в том, что если моя величайшая преданность тебе еще мало расположила тебя ко мне, то дела государственные сблизят и соединят нас.

[Fam., V, 6]

Рим, после 10 декабря 62 г.

Марк Цицерон шлет привет проквестору Публию Сестию, сыну Луция.

1. Ко мне явился письмоводитель Деций и попросил меня постараться о том, чтобы тебя в настоящее время не сменяли. Хотя я и считал его честным человеком и твоим другом, однако, памятуя о том, чт

о

ты писал мне, я вообще не поверил этому благоразумному человеку, что твои желания так сильно изменились. Но после того как твоя Корнелия

142

посетила Теренцию, а я поговорил с Квинтом Корнелием, я постарался присутствовать в сенате, сколько бы раз он ни собирался, и приложил особенно много усилий к тому, чтобы заставить народного трибуна Квинта Фуфия и прочих, которым ты писал ранее, верить мне более, чем твоим письмам. Все дело вообще было отложено на январь, но успех был легким.

2. В прежних письмах ты желал мне удачи в покупке дома у Красса. Ободренный твоими поздравлениями, я купил за 3 500 000 сестерциев тот самый дом через некоторое время после твоего поздравления. Должен сообщить тебе, что у меня вследствие этого столько долгов, что я жажду участвовать в заговоре

143

, если бы только кто-нибудь принял меня. Но одни отвергают меня из ненависти и открыто ненавидят того, кто покарал заговорщиков, другие же не верят мне, боясь ловушки с моей стороны, и полагают, что тот, кто вызволил из затруднительного положения всех ростовщиков

144

, не может нуждаться в деньгах. За половину

145

платы денег очень много, я же благодаря своей деятельности считаюсь надежным плательщиком.

[Att., I, 12]

Рим, 1 января 61 г.

1. Эта троянка

147

— поистине сама медлительность, да и Корнелий впоследствии не возвращался к Теренции. Полагаю, нужно прибегнуть к помощи Консидия, Акция и Селиция

148

, ибо у Цецилия близкие не могут получить ни гроша дешевле, чем за одну сотую

149

. Возвращаясь однако к тому, с чего начал; я не видал никого, кто бы превзошел ее бесстыдством, хитростью, медлительностью. «Посылаю вольноотпущенника, Титу поручено».

Отговорки и проволочки

; но, может быть,

случай

,

а не мы

...

150

, ибо посланцы Помпея сообщают мне, что он будет открыто настаивать на смещении Антония, и в то же время претор обратится к народу с предложением об этом. Дело это такого рода, что я, считаясь с мнением честных людей и народным, не смогу защищать этого человека без ущерба для своей чести, и у меня нет желания к этому, а это самое главное. Создалось положение, разобраться в котором всецело предоставляю тебе.

2. Есть у меня вольноотпущенник, подлинный негодяй — я имею в виду Гилара; он счетовод и твой клиент. Переводчик

151

Валерий извещает меня о нем, а Фиил

152

написал, что Гилар свой человек у Антония и что Антоний часто упоминает, что, по его сведениям, в собираемых деньгах есть доля для меня и что я послал вольноотпущенника для охраны общей добычи. Это немало взволновало меня; я, правда, не поверил, но какой-то разговор, конечно, был. Все это ты расследуй, разузнай, разбери и удали этого бездельника из тех мест, если есть возможность. Валерий сообщил, что эти разговоры исходят от Гнея Планция

153

. Поручаю все это тебе; выясни, в чем здесь дело.

3. Помпей, несомненно, очень дружественно расположен ко мне. Все чрезвычайно одобряют его развод с Муцией

154

. Ты, я думаю, слыхал, что Публия Клодия, сына Аппия, застали переодетым в женское платье в доме Гая Цезаря во время жертвоприношения за народ и что маленькая рабыня безопасно вывела его из дома; дело это чрезвычайно позорное. Я уверен, что ты очень удручен им.