5 февраля 1976 г. газета «Асахи» сообщила о том, что корпорация «Локхид» наняла японца, который ранее обвинялся в военных преступлениях, в качестве своего секретного агента и выплатила ему миллионы долларов, доставлявшиеся в Японию наличными и в чеках. Так начался грандиозный скандал, именуемый «делом Локхида». В нём оказались замешанными бывший премьер-министр, бывшие министры и их заместители, депутаты парламента, руководители крупнейших компаний. Главная фигура скандала – Ёсио Кодама, «человек с тремя лицами», военный преступник, ультраправый лидер, закулисный политический деятель.
В памфлете, написанном журналистом-международником, обнажается тайный механизм власти монополий, невиданные размеры коррупции, неприглядный облик буржуазной демократии.
Брошюра рассчитана на массового читателя.
Суд в Токио
– Я, Ёсио Кодама, родился 18 февраля 1911 года в городе Нихонмацу префектуры Фукусима в семье самурая Хэйдзо Ямада, принявшей впоследствии фамилию Кодама…
Традиционным установлением личности обвиняемого начался 2 июня 1977 года в Токио «суд века», как назвали в Японии процесс по делу о взятках, которые через Ёсио Кодаму получали высшие японские государственные деятели и ведущие дельцы от американской авиастроительной корпорации «Локхид».
Это был и в самом деле необычный суд. Подсудимый соизволил явиться в зал судебных заседаний после из ряда вон выходящей 460-дневной проволочки, объяснив её болезнью. Суд не послал к обвиняемому своего врача – тактичность, которую невозможно и вообразить, если к судебной ответственности привлекается, скажем, профсоюзный активист за участие в забастовке. Кодама соблаговолил предстать перед судьями не более чем на сорок минут, и те безропотно согласились, словно в зале № 701 Токийского районного суда предстояло не разбирательство противозаконных действий крупного преступника, а встреча с капризной «звездой» кинематографа или эстрады. Кодама предупредил, что только сидя станет отвечать судьям. И снова – кроткое согласие. Кажется, потребуй Кодама, чтобы судьи сами вставали во время чтения обвинительного заключения и допроса, и они подчинились бы.
– Я не предпринимал никаких шагов и никому не давал денег, чтобы содействовать продаже в Японии самолётов корпорации «Локхид». – Голос Кодамы звучал повелительно и ровно, будто в кресле председателя суда восседал он, а люди в длинных чёрных мантиях находились на скамье подсудимых. – Поскольку я не получал от корпорации «Локхид» тех сумм, какие указаны в обвинительном заключении, весьма удивляет, что мне предъявлено обвинение в неуплате налогов. – В голосе Кодамы появились нотки праведного негодования. – По этой же причине я отвергаю и обвинение в нарушении закона о валютных операциях.
На галерее для публики началась какая-то возня, и Кодама сделал паузу. Юнец с повязкой вокруг головы – красный диск солнца на белом фоне, – взобравшись на стул, демонстрировал приёмы борьбы «карате». Из-под повязки, с какой в годы второй мировой войны отправлялись в последний полёт лётчики-смертники – камикадзе, судей сверлили ненавидящие глаза фанатика. Служитель в униформе шагнул к юнцу, намереваясь призвать его к порядку, и остановился: навстречу ему поднялись с мест широкоплечие, по-солдатски остриженные парни в чёрных полувоенных кителях – члены фашистской банды, в которой Кодама был идейным вождём и повелителем. Кодама скривил рот в короткой ухмылке. Воздев глаза к потолку, словно призывая в свидетели небо, он продолжал тоном человека, оскорблённого незаслуженным подозрением:
