Чугунов Владимир Аркадьевич родился в 1954 году в Нижнем Новгороде, служил в ГСВГ (ГДР), работал на Горьковском автозаводе, Горьковском заводе аппаратуры связи им. Попова, старателем в Иркутской, Амурской, Кемеровской областях, Алтайском крае. Пас коров, работал водителем в сельском хозяйстве, пожарником. Играл в вокально-инструментальном ансамбле, гастролировал. Всё это нашло отражение в творчестве писателя. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Член Союза писателей России. Автор книг прозы: «Русские мальчики», «Мечтатель», «Молодые», «Невеста», «Причастие», «Плач Адама», «Наши любимые», «Запущенный сад», «Буря», «Провинциальный апокалипсис» и других. Произведения Владимира Чугунова переведены на иностранные языки. Автор постоянно принимает участие в Международных книжных ярмарках Европы и России.
Лауреат Горьковской литературной премии, Всероссийской литературной премии им. Александра Невского (Санкт-Петербург), обладатель Грамоты Патриаршей литературной премии, финалист «Бунинской литературной премии». Неоднократный лонглистер литературной премии «Ясная Поляна», «Золотой Дельвиг» и других.
Аввами на Востоке называли духовных отцов (авва – отец, в переводе с греческого). Эта книга включает в себя три очерка о «русских аввах» – Святителе Игнатии (Брянчанинове), праведном Иоанне Кронштадтском, профессоре догматического богословия Парижского Православного Богословского института протоиерее Сергии Булгакове, – оказавших огромнейшее влияние своим учением, своею праведностью, своею любовью на многих и многих своих современников. Образ жизни и учение этих святых и подвижников благочестия не утратили своего значения и по сей день, и, без всякого сомнения, будут руководствовать к спасению последующие поколения. Эта книга вынашивалась автором на протяжении тридцати лет. Это и радость, и боль его сердца, и в то же время, завет и пастырское слово любви ко всем своим детям по плоти и по духу.
Святитель Игнатий
(5 февраля 1807 года – 30 апреля 1867 года)
память 30 апреля / 13 мая
1
«Сердце вырвал у меня отец Леонид; теперь решено: прошусь в отставку от службы и последую старцу, ему предамся всею душою и буду искать единственно спасения души в уединении», – сказал будущий святитель Игнатий (тогда Дмитрий Александрович Брянчанинов) своему «собинному другу» Михаилу Чихачёву, имея в виду будущего оптинского старца Леонида, тогда монаха Валаамского подворья в Санкт-Петербурге. Было в ту пору друзьям всего по девятнадцать лет.
Незадолго до своей праведной кончины, уже находясь на покое в Бабаевском монастыре, в одном из своих частных писем, как бы с горестным вздохом о пройденном пути святитель напишет:
«В новоначалии моём не мог я найти монаха, который был бы живым изображением аскетического учения отцов Православной Церкви. Желание последовать этому направлению, по причине сознания правильности его, поставило меня в положение, оппозиционное по отношению ко всем, и ввело меня в борьбу, из которой перстом Божиим, единственно перстом Божиим, я выведен в Бабаевское уединение, если только выведен. И на отшедшего, как видите, подымают голос, и подымают его по той же причине – по причине уклонения от учения святой Церкви и принятия понятий, противных, даже враждебных этому учению… О моём уклонении от общественного служения не жалейте и не думайте, что я мог бы в нём принести какую-либо пользу. По духу моему, я решительно чужд духа времени, и был бы в тягость другим. И теперь терпят меня милостиво единственно потому, что нахожусь вдали и глуши».
«И на отшедшего подымают голос», «терпят… единственно потому, что нахожусь вдали и глуши» – это о ком же речь?
Составленное близкими учениками святителя Игнатия житие (не то, что помещено в собрании сочинений в VII томах («Ковчег» Москва, 2005), а то, что было обнаружено в фондах Российской национальной библиотеки г. С.-Петербурга и впервые изданное отдельной книгой («Ищите всюду Духа, а не буквы») в 2010 году «Приходом храма Святаго Духа сошествия» в Москве по благословению епископа Южно-Сахалинского и Курильского Даниила) даёт на это недвусмысленный ответ. Но поговорим об этом позже, а пока дадим основные вехи биографии великого святителя земли русской.
2
Подобные этим и другие писания святых отцов и послужили для молодого Брянчанинова поводом по выздоровлении тотчас же поступить в Александро-Свирский монастырь под духовное руководство старца Леонида. Когда новоиспечённый послушник вошёл в просфирню и бывший крепостной его отца небрежно бросил ему пыльный мешок из-под муки, он, как признался позже, «впервые вкусил блаженную сладость послушания».
Однако год спустя вместе с другими учениками вынужден был отправиться следом за своим старцем в Площанскую пустынь. В то время там проживал будущий оптинский старец Макарий (Иванов).
Всё более и более углубляясь в чтение творений святых отцов, Брянчанинов, наконец, пришёл к решению отделиться от учеников старца Леонида, поскольку видел, что его друг Чихачёв, от природы склонный к рассеянности, очень увлекается беседами, которые обычно возникали в приёмной кельи, где послушники ждали очереди к старцу на исповедь. Намерение Брянчанинова вызвало неудовольствие старца – тот посчитал его преждевременным и опасным. Тогда, видя, что его не понимают, Брянчанинов с Чихачёвым самовольно отделились от старца и, поселившись в отдельной келье, стали руководствоваться в духовной жизни писаниями святых отцов.
Тут необходимо сделать остановку. Не только в приведённых выше историях из «Отечника», но, практически, во всей житийной литературе послушание духовнику возводится в прерогативу, и даже простым мирянам вменяется послушание старцу чуть ли не под угрозой различных бед. И даже во многих современных житиях рассыпаны случаи и оговорки, что с тем-то и тем-то за ослушание старца то-то и то-то ужасное произошло. Иное наблюдаем тут. Юноше всего 20 лет, он ещё и году не провёл под руководством «вырвавшего у него сердце» старца, он ещё даже и не монах – и вдруг такие заявочки…
Гораздо позже, опять же в одном из частных писем, святитель Игнатий на этот свой поступок даст такой ответ:
3
Выходы молодых подвижников были только в церковь и на трапезу; в субботы исповедовались они и приобщались Святых Христовых Тайн. Редко кто из братии нарушал их уединение. И они уже думали, что так будет всегда. Но прожили они в уединении только зиму. Между строителем Площанской пустыни и старцем Леонидом возникли неудовольствия, вынудившие последнего со своими учениками в апреле 1829 года переселиться в скит Оптиной пустыни Калужской губернии. Брянчанинов с Чихачёвым, жившие отдельно от старца Леонида, думали, что их не тронут, но строитель предписал объявить им, чтобы они немедленно выбыли из обители и «отправлялись куда угодно».
И тогда молодые люди направили свои стопы в Белобережскую пустынь, где встретили настоящего делателя умной молитвы, иеросхимонаха Афанасия, ученика преподобного Паисия Величковского. И хотели бы там остаться, но их выдворили из монастыря.
И в мае 1829 года они поселились в Оптиной пустыни так же уединённо вдвоём в отдельной келье. Настоятель и братия смотрели на это с подозрительностью и неудовольствием. К тому же пища, приправленная некачественным постным маслом, стала расшатывать здоровье Брянчанинова. И тогда они с Чихачёвым решили готовить пищу в келье. Насилу выпросили в трапезной кастрюлю, крупы, картофеля. Ножом служил топор. Но от такой скудной пищи вскоре оба так ослабели, что только вмешательство отца Брянчанинова спасло их от неминуемой смерти. Отец прислал за ними крытую бричку. Горе-подвижники были доставлены в родовое имение Покровское, где в результате заботливого домашнего ухода вскоре поднялись на ноги. Но и в родном имении друзья всё время пытались устроить что-то вроде монастыря во флигеле дома, а в конце 1830 года оказались в Семигородней Успенской пустыне. Там будущий святитель написал «Плач инока».
28 июня 1831 года епископом Вологодским Стефаном Брянчанинов был пострижен в монашество с именем Игнатий в честь священномученика Игнатия Богоносца.
5 июля был рукоположён в иеродиаконы, а 20 июля – в иеромонахи.
4
«№ 129
Кто поставлен в страну духа, тот должен удвоить бдительность над собой, должен быть особенно осторожным. Дверь в ту страну – мир Божий, превосходящий всякий ум, потопляющий все помышления человека в несказанной сладости. Этот мир Христов уничтожает все смущения и страхи, так сильно действующие на человека плотского; обновлённый Духом начинает чувствовать в себе обновление живой веры. Бог перестаёт быть для него мёртвым, каковым Он представляется для умерщвлённых плотским мудрованием, считающих свою смерть – жизнью, а истинную и существенную жизнь – признающих как бы не существующею. За дарованием «мира» следует, как видно из Евангелия, другое дарование: отверзается ум ученика Христова для разумения Писаний. Крест Христов делается понятным и удобоносимым, страдания начинают источать из себя сладость. Но всё, совершающееся с тобою, есть действие только отчасти духовное, а не вполне. Возьми свои предосторожности.
Есть действие от крови, кажущееся для неопытных действием благим, духовным, а оно не благое, и не духовное, оно из падшего естества нашего, и познаётся потому, что порывисто, горячо нарушает мир в себе и ближних.
Действие духовное рождается из мира и рождает мир. Рассмотри себя внимательно: действия в тебе – ещё смешанные: действие духовное смешано с действием кровяным. Ты их не различила и не разделила. Смотри за твоими водами (сердечными чувствами), чтоб они текли тихо, как сказал пророк о водах Силоамских: воды Силоамли текущие тихо. Всякое разгорячённое чувство – кровяное! Не сочти его усердием; ревностью по благочестию, любовью к Богу и ближним. Нет – это движение души, произведённое в ней нервами, кровью. А кровь приводится в движение душевными страстями, которые – орудия и цепи миродержца, его скипетр, держава. Храни себя в глубоком мире и отвергай всё, нарушающее мир, как неправильное, хотя бы оно имело наружность правильную и праведную.
Относительно ближних руководствуйся следующим наставлением преподобного Исаака Сирского:
