После суточной смены и такой насыщенной ночи, к сожалению, не в романтическом смысле насыщенной, мир кругом выглядел весьма необычно. Фиолетовые контуры обрисовывали человеческие фигуры, деревья, проезжающие машины, вообще все предметы, на которые падал взгляд. Моментами в глазах они двоились и троились. Клим останавливался, тряс головой, прогоняя это фиолетовое наваждение, когда наваждение прогонялось, брёл дальше. Жаркий, несмотря на утро, воздух был в какой-то дымке, как будто рядом дышала рабочим рвением шахта или металлургический завод. Ошалевшие от духоты коты валялись неподвижными тушками в самых неожиданных местах, лишь бы тень, пусть даже условная. Их извечные антагонисты, разных пород и мастей, вышедшие сами и выведшие своих хозяев на прогулку, уронив языки до асфальта и одуревшие в такой парилке, едва плелись, не обращая внимания на представителей кошачьих, ну уж если и натыкались, брезгливо фыркая, уходили в сторону. Тишина, птицы и те попрятались. Неслышно было весёлого чириканья и прочего присутствия пернатых, обычного для солнечного, летнего начала дня. Только голуби копошились у лужи, не пересыхавшей благодаря постоянной подпитке водой из трещины в трубе, проходящей в этом месте трассы и жизнеутверждающе бьющим родником. Глядя на довольных птиц, невольно им начинаешь завидовать, вот ведь пляжники беззаботные! Так и захотелось превратиться в маленького водолаза, например со спичечный коробок, занырнуть в эту прозрачную, прохладную воду такого чудесного моря-лужи с обломками красных кирпичей на дне, спасаясь от изнуряющей духоты.

Настроение, прямо скажем, «не розовое», состояние, как у заржавевшего робота, ноги словно чужие, дрябло несли непослушное тело на автопилоте. В свободной от мыслей голове, пустой, словно казан после ухи на костерке у реки под вкусную водочку, разве могло родиться что-либо не абсурдное. Вот и возникали желания всяческие, изогнутые не «в туда» прямо скажем.

«Фантазм и сюр…» — кольнула вялая мысль.

Правда, после ночных приключений вряд ли стоило чему-либо удивляться.