Весь потный, как после долгой борьбы с опытным про­тивником на борцовском ковре, Стокоз Сергей Викторо­вич, освободившись из объятий двух несовершеннолетних жриц любви, поднялся с широкой кровати и по ковровой дорожке босиком прошел на кухню к холодильнику. Недав­няя пьянка с девчонками и последующий разврат с ними пробудили в нем такой степени жажду, какую человек мо­жет испытывать только в знойной пустыне. Утолив ее с по­мощью пары бутылок пива, взятых из холодильника, он вновь возвратился в спальню.

Здесь было для него слишком жарко. В таких условиях ему спать расхотелось. Включив кондиционер на полную мощность, он покинул спальню и вышел на террасу, кото­рая одновременно служила крышей его гаража на даче.

Когда в спальне работал кондиционер, Стокоз предпо­читал не только не спать в данной комнате, но и не нахо­диться в ней. Он очень берег свое здоровье и не желал из-за какого-то металлического ящика «заработать» себе простуд­ное заболевание.

Закурив сигарету и опустившись в шезлонг, он с удо­вольствием потянулся всем телом и расслабился, ласкае­мый прохладой летней ночи.

Прожитая жизнь постоянно преподносила ему только приятные сюрпризы. Самым желанным подарком из тако­вых была дорогая его сердцу «Горбачевская перестройка», которая не только развалила СССР на самостоятельные го­сударства, но и значительно подорвала развитие его эконо­мики и промышленности, отбросила на десяток лет назад.

Благодаря своей коммерческой деятельности Стокоз получил возможность познакомиться со многим руководи­телями предприятий области, а о некоторых узнать массу интересного. Чтобы такой материал не пропадал даром, Стокоз вместе с Пластуновым стал собирать досье, которые закладывал в память личного компьютера. Если определен­ное лицо представляло для них интерес, они не скупились нанимать агента сыскного бюро, который скрупулезно со­бирал о нем исчерпывающую информацию. Она станови­лась их козырем, если им удавалось привлечь такого работ­ника к сотрудничеству с компанией «Уникум».

Так в поле зрения Стокоза попал генеральный дирек­тор крупного оборонного предприятия Старовойтов Роман Карпович. Он был опытным, знающим специалистом сво­его дела, поэтому его авторитет в заводском коллективе был непререкаем. По принимаемым этим пятидесятишестилет­ним руководителем решениям на заводе никто не смел спо­рить и возражать.

Старовойтов был неподкупным и принципиальным ди­ректором, умеющим экономить и жить на зарплату. До ду­рацкой Горбачевской перестройки у него на сберкнижке ле­жало сто тысяч рублей. Этот денежный вклад в Сбербанке был для него спасательным кругом на случай болезни и дру­гих трагических, непредвиденных осложнений для его семьи. Свою старость он считал обеспеченной. Но свалив­шаяся на страну инфляция и обвальное обесценивание де­нег сделало его нищим. На средства своего денежного вкла­да в Сбербанке теперь он только и мог, что разок заправить свою машину бензином на одну поездку. Такой беспардон­ный, хамский поступок руководства страны по отношению к миллионам своих сограждан взбесил Старовойтова. Он иначе, чем раньше стал воспринимать мир и относиться к своим служебным обязанностям. Но накопленная в нем энергия зла и разрушения не находила ни выхода, ни при­менения. Он походил на вулкан, который должен скоро на­чать извергаться, но только время пока для него не насту­пило.

Старовойтов запил, стал позволять себе вольности, — гулять по кабакам, развлекаться с женщинами, к которым всегда имел слабость. Нехватка средств на удовлетворение своих желаний заставила его пойти на служебные злоупот­ребления и хищения, которые на фоне деятельности круп­ного завода с его многомиллиардными прибылями выгля­дели мелкими и незаметными.

В связи с отсутствием заказов Министерства обороны страны, руководимое им предприятие вынуждено было пе­рейти на выпуск не очень сложной бытовой техники: холо­дильники, стиральные машины, пылесосы. Такой переход и смена выпускаемой продукции оказались для предпри­ятия решением не только безболезненным, но и экономи­чески выгодным. На общем фоне спада производства в стране, банкротства и ликвидации многих предприятий, завод Старовойтова, увеличивая выпуск новой продукции, пользующейся повышенным спросом у населения, мощ­ным ледоколом проходил через ледяную корку разлаженных экономических отношений, неплатежей, несвоевре­менных поставок сырья и других препятствий.

Валентина, с целью досадить Стокозу, отвергшему ее как любовницу, проявила в финской бане столько внима­ния и ласки Старовойтову Роману Карповичу, чем пробу­дила с его стороны ответную заинтересованность. В отли­чие от нее, его чувства были неподдельными и искренними. Откуда он мог знать, что является свидетелем сведения сче­тов между враждующими сторонами и используется Вален­тиной как козырь, служивший осуществлению такой задум­ки.

После распития спиртного, парной, душевой, плавания в бассейне и нескольких повторений этого набора проце­дур, обстановка в компании разрядилась до такой степени, что собравшихся на уикенд можно было бы принять за две добропорядочные супружеские пары.

Валентина была в ударе — раскрепощенная, эротичес­ки соблазнительная и доступная своему партнеру.

Женщины не были до такой степени глупы, чтобы не догадываться, что присутствуют при какой-то важной де­ловой встрече мужчин, а поэтому часто под благовидными предлогами оставляли их наедине. В такие моменты, поль­зуясь предоставившейся возможностью, мужчины немед­ленно переходили на продолжение деловой беседы.

—  Сергей Викторович, тебе не кажется, что мой кусок пирога в тридцать процентов против твоих семидесяти вы­глядит довольно-таки маленьким? — отправляя на вилке в рот порцию красной крупнозернистой икры, поинтересо­вался Старовойтов, хитро прищурив глаза.

Начиная сколачивать капитал, Стокоз не представлял своей коммерческой деятельности без надежной помощи друга — Пластунова Егора Николаевича, сильного инже­нера-электронщика и опытного программиста.

Но после образования коммерческой компании «Уни­кум» со штатом из нескольких десятков человек, Стокоз обнаружил, что прежняя необходимость в знаниях Пласту­нова уже отпала.

Приказом по «Уникуму» Стокоз назначил его ведущим инженером группы, дав ему приличную зарплату. Другой бы на месте Егора Николаевича был доволен и должностью, и окладом, но Пластунов считал себя таким же, как Стокоз, отцом созданной компании, а поэтому претендовал и на дивиденды от ее прибыли, такие же, как получал ее учреди­тель. Владелец фирмы и близко не подпускал Пластунова к управлению компанией, видя в нем опасного для себя кон­курента, который ему может в любое время серьезно поме­шать.

В затянувшемся противостоянии бывшие друзья надо­ели и опротивели друг другу до крайности. Оба они убеди­лись, что теперь им в одной компании вместе уже работать нельзя. Но о том, что Пластунов устанет с ним постоянно бороться и по собственной инициативе уйдет из фирмы, бесполезно было и думать.

Стокоз понимал, что в отношении Пластунова посту­пает нечестно. Но он задался идеей быстро разбогатеть. Любыми путями, дозволенными и недозволенными! Туг уж, как говорится, не до джентльменских отношений.

Во исполнение договоренности со Стокозом, Старо­войтов вечером после работы позвонил по телефону домой Пластунову и попросил его утром следующего дня зайти к нему на завод для серьезного разговора. Получив заверение от собеседника, что тот обязательно придет, Старовойтов с чувством исполненного долга повесил трубку.

Утром, придя на работу, Старовойтов пригласил к себе главного инженера Панасюка Бориса Ильича. Когда тот зашел к нему в кабинет. Старовойтов. поздоровавшись с ним, поинтересовался.

—  Борис Ильич, у нас с вами по работе, вроде бы, сло­жились хорошие отношения. Или нет? Как вы считаете?

— Я не жалуюсь.

—  Я тоже к вам никаких претензий не имею. В теку­щем году вам исполняется шестьдесят лет.