Никто с полной правдой не может сказать, на что он способен, прежде чем не станет у черты, отделяющей жизнь от смерти. Так уж устроено на земле, что высшая человеческая доблесть и глубина падения проявляются только в ситуациях, откуда нет или почти нет возврата.

У солдата всегда есть выбор между жизнью и смертью. Выбор, который отличает героя. Потому так чтим воевавших с фашизмом. Они прошли через это, а мы нет. Так будет всегда. Нам отменили или отложили экзамен, а они прошли его, все остальное неважно.

Я не видел их, восемнадцатилетних, воевавших и погибших тридцать лет назад. В лучшем случае я говорил с пятидесятилетними, а это совсем другое дело. Поэтому вольно или невольно, но я представлял на их месте тех, кого знаю, — своих сверстников, нынешних ребят.

Это не документальная повесть. Не отчет о происходившем, а скорее попытка представить себе — как это могло происходить.

Археологи извлекают из земли осколки давно исчезнувших культур. И зачастую нужны все их знания, опыт и фантазия, чтобы реконструировать — по обломкам, фрагментам, черепкам — искусство прошлого.

Девяносто первая отдельная стрелковая бригада добровольцев-сибиряков ждала пополнения.

Ждал пополнения и майор Сыркин, начальник штаба, принявший командование после того, как командир бригады подполковник Лобанов был тяжело ранен и эвакуирован в тыл.

Сформированная летом сорок второго года под Новосибирском девяносто первая бригада прибыла на Калининский фронт в район станции Бохово, северо-западнее города Белый, десятого октября, а через месяц она пошла на прорыв обороны немцев.

Сибиряки дрались лихо, и это на своей шкуре почувствовали солдаты полностью уничтоженного ими 149-го егерского полка противника.