Романтично разъезжать в машине по ночному городу. Сверкающие витрины магазинов, заснеженные тротуары, мигающие яркими желтыми глазами светофоры – так и хочется ехать и ехать по пустынным улочкам, освещая дорогу светом фар. Виктор сидит рядом и держит наготове свой фотоаппарат. Может быть, он и не столь приятный собеседник для прогулки, но зато в нужный момент будет действовать надежно. Виктор может быть и телохранителем, и фотографом, и водителем, и просто хорошим помощником в любом деле. А то, что он не болтлив, так это характеризует его, как мне кажется, только с лучшей стороны.

Непосвященному наше путешествие может показаться своеобразной прогулкой, ради того чтобы ощутить красоту ночного города. Однако цель его – отнюдь не романтическое времяпрепровождение.

Мир не стоит на месте. Все подвержено изменениям. Вот и читатель уже пошел не тот. Его не удивишь сухими статьями, в которых скучновато анализируются действия преступников. Хотя наша газета «Свидетель» никогда и не публиковала подобных материалов, я ощутила острую необходимость чего-то нового.

Маринка, занимающая в редакции должность секретаря и моей подруги по совместительству, после своих похождений, мягко говоря, поздним вечером подкинула нам идею создания новой рубрики. Следуя последним тенденциям журналистской моды, в нашей газете появилась рубрика «Ночь», где описаны рядовые происшествия нашего города, случившиеся именно в это темное время суток. На нас с Виктором возложена обязанность поиска таких фактов. Раз в неделю мы выезжаем на собственном автомобиле в город и фактически занимаемся наблюдением со стороны.

В эту ночь ничего интересного не происходило, если не считать эксклюзивным материалом описание компаний подвыпивших подростков да одиноко бредущих по улочкам жителей Тарасова. Еще ни одной ночи не проходило так спокойно. В предыдущий раз результатом нашего ночного рейда стала статья о разборке, случившейся прямо у порога одного ночного клуба. Нынешняя ночь была безмятежна, и от этого делалось даже как-то скучновато. Я неосознанно прибавляла скорость автомобиля, будто именно от нее зависело появление на нашем пути интересных сюжетов. Фонари на тротуаре слепили глаза, их свет вырывал из тьмы только отдельные участки и не помогал разобрать неровности скользкой дороги.

Въезд в городскую больницу был открыт, и машина завернула сразу к приемному отделению. Виктор вышел из машины, расплатился с шофером, который на прощание весело сказал:

– Странный у вас маршрут: сразу из милиции в больницу, будто вы все злачные места нашего города объезжаете.

Мы поднялись к дежурной, но на месте медсестры никого не оказалось. Зато палаты больных располагались прямо на первом этаже, поэтому нам удалось прошмыгнуть мимо регистратуры. Дверь в первую палату была приоткрыта, и, заглянув в щелку, я увидела на одной из кроватей сбитую нами ночью девушку. Ей уже оказали медицинскую помощь, как я поняла, поскольку голова ее была забинтована, а на правую руку наложен гипс. Девушка, наверное, спала. На тумбочке рядом с кроватью лежало несколько ампул с лекарствами. На соседней кушетке, громко кряхтя и сопя, сидела бабуля, которая меня даже не заметила.

– Ой, родненькая, это кто ж так тебя уделал? – причитала она. К старости у большинства людей появляется чрезмерная жалость ко всем страждущим. – Щас молодежь какая пошла. Изобьют и покалечат ни за что.

Бабуле было никак не меньше семидесяти, но выглядела она неплохо, хотя больничная обстановка прибавляла ей еще годков десять. Правая рука ее была в гипсе и висела на бинте, перекинутом через шею. Старенький халатик, в котором она, видно, и спала, и гуляла, криво свисал с плеч. Она решила скрасить одиночество девушки, а может быть, и свое.