Повесть В. Апресяна «Время не ждет» рисует жизнь и кипучую творческую деятельность выдающегося русского ученого, изобретателя и активного участника революционного движения Александра Михайловича Игнатьева, отдавшего все свои силы и незаурядный талант на служение своей Родине и своему народу.

А. М. Игнатьев принадлежал к числу тех людей науки, которые никогда не останавливаются на достигнутом, двигают науку вперед, обогащают ее новыми открытиями, поддерживают в науке все новое и передовое. Он был и по сей день остается представителем той науки, о которой говорил товарищ Сталин в своей речи на приеме работников высшей школы 17 мая 1938 года, — той науки, «которая имеет смелость, решимость ломать старые традиции, нормы, установки, когда они становятся устарелыми, когда они превращаются в тормоз для движения вперед, и которая умеет создавать новые традиции, новые нормы, новые установки».

А. М. Игнатьев еще в юные годы вступил на путь революционной борьбы против русского самодержавия. Будучи революционером в общественной жизни, он проявил себя таким же революционером и в области техники. Ему принадлежат такие замечательные изобретения, как знаменитый оптический зенитный прицел, созданный им во время первой империалистической войны, лентосварочные машины, самозатачивающиеся инструменты: резцы-столбики, резцы-кубики, резец-мортира, бритвы, ножи, буровые коронки и т. д.

Биолог по образованию, Игнатьев всесторонне изучил принцип самозатачивания режущих органов животных — зубы бобров, клювы птиц, когти хищников — и пришел к замечательному открытию самозатачивания инструментов, сказав новое слово в технике.

В 1913 году, когда Игнатьев впервые в истории техники пришел к этому блестящему открытию, западноевропейские и американские ученые даже не ставили перед собой такой проблемы. Они и не могли ее ставить, потому что над ними властвовала страшная сила традиций, тормозящая движение науки вперед, задерживающая развитие передовой научной мысли, ведущая к застою и косности.

ир состоял из сплошных загадок, и на долю Шуры выпала нелегкая забота разгадать все, что он видит. В самом деле: разве можно оставить без ответа мучительный вопрос о том, почему железные пароходы не тонут в Неве? Или почему солдаты охраняют царский дворец, как тюрьму? Почему конка бежит по рельсам? Почему в морозные дни окна украшаются узорами? Почему кошка скребет когтями ковер? Почему арбузы не растут на даче в Ахиярви? И еще много «почему», на которые в одиночку не ответишь, сколько ни ломай голову. Одна надежда на папу. И Шура тихо открывает дверь в кабинет отца.

— Папа, а почему в фотографическом аппарате люди стоят вверх ногами?

— Ух, замучил ты меня своими вопросами, — шутливо вздыхает Михаил Александрович, откидываясь на «спинку кресла и приступая к трудному для мальчика объяснению законов оптики.

— А почему в подзорной трубе, наоборот, люди стоят правильно — вверх головой?