Как жить человеку, попавшему в тяжелую автомобильную катастрофу и ставшему неподвижным калекой? Эта мысль постоянно преследует Кирилла Лантарова – до сих пор удачливого, предприимчивого юношу, бравшего от жизни все, что он только желал.
Однако ему несказанно повезло: еще в больнице Лантаров встречает своего будущего учителя, прошедшего собственные круги ада и уже начавшего очищаться от скверны бытия. Шура Мазуренко, некогда малолетний хулиган, а потом десантник-афганец, убийца и преступник, сумел во время тяжелой болезни найти способы исцеления, приобщившись к вершинам книжных знаний, удивительным рецептам природы и тайнам учений великих мудрецов. Он приходит на помощь Кириллу.
Глава первая
Вне зоны досягаемости
Место обитания Шуры несказанно удивило Лантарова. Шура, управляя машиной, хранил молчание. Дорога вскоре стала совсем плохой, ухабистой, и он весь сосредоточился на вождении, продвигаясь плавно и осторожно, будто крадучись. Лантаров не выдавал своего внутреннего смятения, но вид первобытного, нечищеного леса с настоящими буреломами и упавшими от старости деревьями по обе стороны дороги его поражал и настораживал. На дороге почти не было снега, в лесу же он лежал плотным грязно-белым покровом, похожий на застывший слой сметаны. Больному казалось, что они уже подкатывают к самой окраине мира, да и пуховая подушка под поясницей сбилась, и как ни старался водитель, каждая кочка отдавала тупой болью в костях и приливом страха в голове. Когда после двух с половиной часов Шура, миновав затхлый хутор с десятком небольших домиков, въехал в лес, Кирилл не выдержал.
– Шура, это уже целая экспедиция. Я думал, что твое Простоквашино выглядит более цивилизованно.
Шура ухмыльнулся, как бы говоря: «Я ведь предупреждал тебя, молодой человек». Тут машина прошла очередной зигзаг, взвизгнула то ли от радости, то ли от непосильного напряжения, и Лантаров увидел дом, возникший как бы посреди леса. Шура улыбнулся и кивнул на весьма необычное жилище из бревен, похожее больше на приземистую, продолговатую конюшню или барак, чем на дом. Лантаров недоуменно посмотрел на Шуру, в глазах которого светились удовлетворение и неподдельная радость. «Черт, уму непостижимо, куда меня нелегкая занесла!» – подумал он в смятении.
Когда дверка машины отворилась, Лантарову ударил в голову и тут же поглотил целиком необыкновенно свежий, сочный, пьянящий воздух, насыщенный сосновой смолой, ароматом двух гигантских дубов и еще чем-то непонятным и неповторимым. Дух перехватило, горло сдавило от непривычной, раздражающей концентрации запахов природы. Он закашлялся, а Шура в ответ улыбнулся.
Глава вторая
Дневник недовоплощенного героя
После неизменной утренней практики с пяти до семи часов, получасового совместного занятия, к которому Лантаров стал постепенно привыкать, и обязательного обливания на морозе Шура уехал по делам. Лантаров некоторое время слонялся по дому, от безделья задевал кота, пока он не схоронился глубоко под кроватью на недостижимом для человека островке пространства. Наконец глаза его случайно нащупали на рабочем столе две толстые тетради, аккуратно и ровно выложенные одна на другой. Они бросались в глаза на фоне многочисленных книг, все с той же рабочей небрежностью разложенных на столе. Раньше он никогда не видел этих тетрадей – замусоленных и одновременно оберегаемых. Лантарова одолело любопытство, и он подобрался на костылях к тетрадям. На верхней были загнуты лоснившиеся от частых прикосновений обложка и листы, а корешок был плотно оклеен липкой лентой, какую используют для ящиков в магазинах электроники. В верхней части обложки расплылось жирное пятно неизвестного происхождения размером с пятикопеечную монету. «Черт возьми, вот это находка!» – воскликнул Лантаров, когда увидел надпись черным фломастером «Дневник Шуры Мазуренко. Опыт освобождения».
Немного помедлив и повертев в руках первую тетрадь, он открыл. Вступление его ошарашило.
«Я… убил человека. Нет, не так! Ведь человеков я убивал и раньше. Просто раньше я убивал по приказу – то были так называемые враги, клыкастые, когтистые, способные на все. За их убийство я получал награды и зарабатывал непререкаемый авторитет в глазах тех, кто меня посылал убивать. И еще – истое благоговение и безоговорочное благословение со стороны всех тех, кто знал о моих деяниях. А однажды за особо яростную резню я даже получил необычайно ценную отметину великой страны – Орден. Не только сослуживцы, но все, кто слышали обо мне, неподдельно восхищались той нашумевшей историей, названной впоследствии подвигом. Да что там окружающие, все так называемое общество считало меня героем, гордилось мною. И я сам, глядя в зеркало на великолепную Красную Звезду, умилялся собой… А теперь все перевернулось с ног на голову. Теперь же я убил человека, не врага. Убил сам, без приказа, без команды, даже без явного намерения убить. Но я все-таки убил, и отныне я не герой, а просто убийца…
