Тайны морских катастроф

Белоусов Роман Сергеевич

Эта книга — увлекательный рассказ о тайнах, которые хранит Мировой океан. О лежащих на дне галионах, набитых золотом обеих Индий, о Летучих Голландцах, морских чудовищах, топящих корабли, об ушедших в морскую пучину городах и странах, о загадочном Бермудском треугольнике и засургученных бутылках с письмами, доходящими по адресу через столетия, о знаменитых морских катастрофах, подобных гибели «Титаника». Словом, это своеобразный свод легенд, преданий, исторических фактов о величии океана и об извечном противоборстве с ним человека.

Трезубец Посейдона

ЭВМ ЗАЩИЩАЕТ ГОМЕРА, или КАРТА СТРАНСТВИЙ ОДИССЕЯ

Греческий бог Посейдон считался грозным владыкой морей. С помощью своего неизменного волшебного атрибута — трезубца — он мог запросто погубить любой корабль. Стоило ему лишь взмахнуть трезубным жезлом, как, словно горы, вздымались морские валы и поднималась ужасная буря, ураганный северный ветер борей гнал судно, как скорлупку, на опасные скалы или мели, и не было тогда мореходам спасения.

Древние греки верили, что гнев Посейдона страшен и опасен для мореплавателей. И в доказательство ссылались на Одиссея, чем-то прогневавшего бога морей и потерпевшего кораблекрушение во время своих многотрудных странствий.

Сегодня вопрос, где плавал Одиссей, занимает многих исследователей, как и проблема, кто был автором великих поэм «Илиада» и «Одиссея».

Можно представить удивление археологов, когда в наши дни во время раскопок близ Кёльна на свет Божий была извлечена пара стеклянных туфелек, пролежавших в земле два тысячелетия. Каждый, кто присутствовал тогда на раскопе, наверное, подумал: туфельки Золушки — отнюдь не фантазия сказочника.

Генрих Шлиман не мог знать об этой находке, потому что умер в 1890 году. Но он верил, что древние мифы и сказания отражают подлинные события старины. И был убежден, что все, о чем говорится в «Илиаде», случилось на самом деле. Существовали легендарная Троя, где царствовал могучий Приам, и греки, которые во главе с бесстрашным Агамемноном много лет воевали с троянцами. Были герои — на стороне греков сражались храбрейший Ахилл, доблестные братья Аяксы, смелый Патрокл, неукротимый Диомед, хитроумный Одиссей. У троянцев в битвах прославились благородный Гектор, прекрасный Парис, справедливый Антенор, боголюбимый Эней.

МОРСКИЕ БРОДЯГИ, или ТАЙНА «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»

В «Морском словаре» читаем краткую справку: «Летучий голландец» — «The Flying Dutchman» — старинная морская легенда, согласно которой капитан голландского судна Ван Страатен был осужден на вечное скитание по морям. В костюме XVII века, прислонясь к мачте своего судна, носится он по волнам без всякой цели и определенного направления. Встреча с ним, по поверью, предвещает морякам гибель». В чем-то это поверье напоминает известную легенду об Агасфере, проклятом Богом и обреченном им на вечные скитания за совершенный грех.

Конечно, рассказы о «бессмертном капитане», вечно плавающем без команды по морям и океанам, — тоже легенда. Но основана она на вполне реальных фактах. Сохранились, например, свидетельства о пиратском корабле «Флиссингер» под командованием знаменитого корсара Николаса Яарри. Предполагают, что на судне было совершено убийство и команда, страшась возмездия, опасалась заходить в порты. Есть и такие, кто утверждает: причиной того, что судно обезлюдело, была вспыхнувшая на его борту эпидемия какой-то болезни и потому ни один порт не хотел дать пристанище кораблю. Как бы то ни было, но «вечно блуждающие» по морям и океанам суда, покинутые экипажами, существовали на самом деле. Родилась же легенда о «Летучем голландце», скорее всего, в эпоху великих географических открытий, когда корабли европейцев устремлялись в неизвестность в надежде найти путь к сказочной Индии. Для этого они пытались обогнуть Африку с юга. Но сделать это было непросто. Мешали сильные встречные ветры, штормы, густые туманы. И еще страшнее — поверья о том, что всякий корабль, спустившийся ниже экватора, будет поглощен геенной огненной — кипящим морем и морскими чудовищами. Но вот преодолел недоступный рубеж португалец Бартоломео Диаш. В 1487 году он с несколькими кораблями первым обогнул проклятый мыс Бурь, названный позже мысом Доброй Надежды, и вышел в Индийский океан. До Индии он, однако, не добрался. Матросы, измученные долгими скитаниями в бурном океане, взбунтовались и потребовали возвращения домой. Капитан уступил команде. Но в мае 1500 года во время шторма у мыса Торментоза, то есть у того самого мыса Доброй Надежды, Бартоломео Диаш пропал без вести вместе со своим кораблем. Его спутники, добравшись до Лисабона, рассказывая об ужасах неудачного плавания, начали распространять слухи о том, что капитан Бартоломео Диаш будто был проклят Богом и навечно обречен плавать по морям.

Суеверные моряки, всегда испытывавшие страх перед неведомым, быстро уверовали в наказание Диаша по «воле Божьей».

Так появился самый первый в истории «Летучий голландец». Легенда распространялась, как эпидемия, от порта к порту. И вот уже у моряков каждой страны появился свой «Летучий голландец»: в Англии — Бернард Фокк, обреченный скитаться между мысом Бурь и мысом Горн; в Голландии — Ван Страатен — отважный моряк, который поклялся обогнуть мыс Горн в шторм. За что и был проклят Богом и обречен на вечные скитания по волнам. Был еще Ван дер Декен — капитан-безбожник, поразивший Святого Духа, опустившегося на палубу его судна. Встреча с этим вечным скитальцем предвещает гибель в море.

ПЛАВУЧИЙ МУЗЕЙ, или ВОЗВРАЩЕНИЕ «МАРИ РОЗ

Среди таких кораблей, как каравеллы, галионы, бригантины, фрегаты и другие, следует упомянуть и карраки.

Этот тип судов был известен еще с XVI века. Карраками их называли голландцы и англичане, а португальцы — нао. Как и знаменитые испанские манильские галионы, карраки строили из отборного тикового дерева, которое покупали в Бирме и которое не боится червей. Но в отличие от галионов карраки — самые крупные из европейских судов, были очень устойчивыми в любой самый сильный шторм и считались непотопляемыми. Чаще всего их строили четырехпалубными, за что и называли «деревянными башнями». Такое судно могло взять на борт гораздо больший груз, чем, скажем, тот же галион. Многие карраки, захваченные у португальцев, такие, например, как каррак «Богородица» (водоизмещение 1600 тонн), служили потом англичанам. Строили они и свои собственные карраки. Одним из них было судно «Мари Роз». Его построили по личному указанию короля Генриха VIII в 1509 году. Это был огромный по тем временам четырехмачтовый корабль водоизмещением около 700 тонн, построенный, как говорится, по последнему слову техники. Его появление совершило революцию в судостроении.

Особенностью «Мари Роз» было то, что она предназначалась специально для ведения артиллерийского боя на море. Этой цели подчинялось и размещение орудий на нескольких специальных палубах в корпусе и в надстройках, и самое совершенное парусное вооружение, и мощный корпус, способный выдержать и отдачу собственных орудий, и попадание вражеских ядер. «Мари Роз» положила начало длинному ряду плавучих батарей английского флота, знаменитых линейных кораблей — славе и мощи Великобритании.

Колоссальное по тем временам сооружение, «Мари Роз» потрясала воображение современников, и образ ее был запечатлен на многих рисунках и гравюрах, начиная от ее первых выходов в море и кончая трагическим днем 19 июля 1545 года, когда корабль с экипажем в 700 человек лег на борт и в течение нескольких минут ушел на дно.

«Мари Роз» затонула на глазах у короля Англии Генриха VIII, прибывшего на проводы флота, и, как писали очевидцы, «вопль тонувшего экипажа корабля достиг ушей короля», несмотря на то что от места катастрофы его отделяло около двух километров.

ТРАУР В СТОКГОЛЬМЕ, или СУДЬБА КОРОЛЕВСКОГО ФРЕГАТА

Восемьдесят три года спустя после гибели «Мари Роз» аналогичная трагедия случилась с шведским фрегатом «Ваза». Сегодня кажется невероятным, но многие обстоятельства и подробности этих двух кораблекрушений до странности совпадают.

Фрегат был спущен на воду в конце 1627 года и назван «Ваза» в честь шведской королевской династии. Под стать названию ему была уготована и особая судьба.

В то время шел девятый год Тридцатилетней войны и шведский король Густав II Адольф мечтал о господстве на Балтийском море и захвате прибрежных земель в Померании и других территорий. Но для этого нужен был мощный военный флот. И король приказал заложить на стокгольмской верфи сразу четыре огромных корабля. Самым большим из них должен был быть «Ваза» — флагман королевского флота. Строительство поручили датчанину Гибертсону. Король пожелал, чтобы его корабли были самыми мощными и быстроходными в мире. Воля монарха, как известно, священна. После того как он лично одобрил чертежи и модель «Вазы», работа закипела.

По тому времени это был огромный корабль — водоизмещением больше 1300 тонн, длиной 53 метра, шириной 12 метров с высотой бортов в 14 метров. Он имел три палубы, построен из прочного дуба и по скорости должен был превосходить все известные тогда военные суда подобного типа. Команда «Вазы» состояла из 137 человек. Кроме того, на борту должны были находиться еще 300 солдат. Но помимо «содержания» судно выделялось и формой, а вернее сказать, отделкой. Над его «внешностью» трудились лучшие резчики по дереву. Внутри он поражал роскошью убранства кают и других помещений. На носу — позолоченная морда льва с разинутой пастью, на корме тоже позолоченные балконы и галереи с резными фигурами греческих и римских богов и мифологических героев. По бортам всевозможные орнаменты.

Словом, это был великолепный, эффектный корабль, несомненно представлявший собой грозную силу. Его вооружение состояло из 64 бронзовых орудий: пушек разного калибра и мортир, общим весом около 80 тонн. Стреляли они круглыми и цепными ядрами, ядрами с пиками, зажигательными бомбами и, как сегодня мы бы сказали, картечью, то есть зарядами из пуль и кусочков железа. Располагались орудия в три яруса по каждому борту. Чтобы обладать при таком количестве пушек надежной остойчивостью, кораблю следовало бы быть на два метра шире. Но своенравный король не внял доводам кораблестроителей, не пожелал изменить число орудий и тем самым уменьшить высоко расположенный центр тяжести. Дорого обошелся этот каприз монарха.

170 МИНУТ АГОНИИ, или РОКОВОЙ РЕЙС «ТИТАНИКА»

В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в эфире над Северной Атлантикой прозвучал принятый тогда международный радиотелеграфный сигнал бедствия CQD, что можно расшифровать как «Come quick, danger!» — «Идите скорее, опасность!». Следующими буквами, которые передал радиотелеграф, были MGY — позывные «Титаника», самого большого в мире лайнера, совершавшего свой первый рейс из Европы в Америку.

Впервые сигнал прозвучал в 23 часа 40 минут, затем повторялся в течение двух часов снова и снова. Его отстукивал морзянкой главный радист Филлипс по указанию капитана Эдварда Смита.

Что же произошло в ту трагическую ночь в холодных водах Северной Атлантики? Об этом мир узнал из радиотелеграмм с призывом о помощи, переданных с «Титаника»: «Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом…» Далее указывались координаты. Сигнал принял английский пароход «Карпатия», находившийся ближе всех, в 58 милях от «Титаника». На всех парах он поспешил к месту кораблекрушения. Увы, когда в 4 часа 10 минут утра пароход подошел к месту трагедии, «Титаник» уже ушел под воду, на поверхности были обнаружены несколько шлюпок с людьми. Как потом установили, из 2207 человек было спасено 703.

Некоторые подробности драмы, разыгравшейся на море в ту роковую ночь, стали известны, когда «Карпатия» в четверг, 18 апреля, в 8 часов 37 минут вечера подошла к пирсу в Нью-Йорке. Репортеры на набережной осаждали спасшихся с «Титаника». Впрочем, разобраться тогда, что же все-таки произошло с лайнером, было трудно, даже невозможно. Каждый, кто спасся, излагал свою версию, зачастую абсолютно невероятную. То ли от возбуждения, то ли от испытанного страха уцелевшие пассажиры «Титаника» давали волю своему воображению. Их рассказы скорее походили на фантастический вымысел. Газетчики, однако, подхватывали эти легенды, «обрабатывали» их и делали достоянием гласности. Некоторые из легенд, которые возникли в те первые после катастрофы дни, дожили до наших дней. Например, рассказ о том, как одна дама категорически отказалась расстаться со своим догом; о том, как семеро оркестрантов до последнего момента играли мелодию гимна «Ближе к тебе, о Господи»; о том, что якобы капитан Смит и его первый помощник покончили жизнь самоубийством, или о том, как некая миссис Браун командовала шлюпкой с пистолетом в руке.

Постепенно, однако, стала вырисовываться истинная картина того, что произошло с «Титаником». Если бы кому-либо из пассажиров, находившихся на борту отплывающего «Титаника», сказали, что на море все может быть — кораблекрушения, к несчастью, случаются довольно часто, — тот лишь рассмеялся бы в ответ. Все были уверены в непотопляемости судна. Да и как было усомниться в этом, когда капитан Смит накануне плавания самоуверенно заявил, что сам Господь не сможет потопить этот корабль. Но «корабль морей» высотой с одиннадцатиэтажный дом, вопреки заверению капитана, погиб, столкнувшись с айсбергом. Впрочем, некоторые основания заявить о непотопляемости судна у капитана были. Не говоря о том, что это самый фешенебельный корабль в мире — с роскошными зимними садами, теннисными кортами и полем для игры в гольф, бассейнами, турецкими банями и, конечно, с великолепными гостиными и каютами, — «Титаник» разделялся водонепроницаемыми переборками на водонепроницаемые отсеки. К тому же у него было двойное дно. По проекту при аварии, случись такая, корабль остался бы на плаву, даже если бы оказались полностью затопленными любые два из шестнадцати водонепроницаемых отсеков. Не предусмотрели строители лишь того, что коварный острый подводный выступ айсберга сдерет бортовую обшивку ниже ватерлинии на протяжении аж ста метров (общая длина судна равнялась 268 метрам). Борт был все равно что вскрыт как консервная банка. Таким образом, все 16 водонепроницаемых перегородок оказались бесполезными. Вода хлынула внутрь чуть ли не по всему корпусу. Агония тонущего лайнера продолжалась с 23 часов 40 минут до 2 часов 20 минут. То, что произошло за эти два часа сорок минут, подробно описано во многих книгах, изданных в том числе и на русском языке, например в книге Уолтера Лорда «Последняя ночь «Титаника», выдержавшая в США более десяти изданий. У нас, в частности, об этом кораблекрушении рассказал Лев Скрягин в книге «Гибель «Титаника», изданной в 1991 году. Одна из последних зарубежных книг на эту тему — «Загадка «Титаника» немецкого автора Вольфа Шнейдера. Он подробно, с протокольной точностью описывает последние минуты гибнущего корабля, приводит массу документов, схем, а также фотографий как погибших, так и уцелевших при катастрофе. На обложке воспроизведена репродукция знаменитой картины Вилли Штёфера «Гибель «Титаника». Среди фотографий в книге Вольфа Шнейдера напечатаны снимки многих людей, оказавшихся пассажирами того рокового рейса. Это фото миллиардеров и миллионеров, большей частью погибших, и их жен, оставшихся в живых, — Штрауса, Гуггенхейма, Астора, Уайденера, Тэйера, Райерсона и др., а также капитана Смита (погиб), радистов Филлипса (погиб) и Брайда, всех семерых музыкантов из судового оркестра во главе с его руководителем Хартли (все погибли), капитана «Карпатии» Рострона, ее радиста Коттама. Здесь же представлено фото и владельца компании, к которой принадлежал «Титаник», то есть виновника трагедии Брюса Исмея, — это он выбрал опасную трассу, по которой плыл «Титаник», ради того чтобы как можно быстрее совершить переход через океан. Ему удалось спастись, заняв место в шлюпке вместо женщины, и жить всю последующую жизнь с клеймом труса.

Затонувшие сокровища

ЗОЛОТОЕ ДНО, или КЛЮЧИ ОТ ПОДВОДНЫХ КЛАДОВ

Есть ли сокровища на дне морском? Конечно, есть. И немалые. Они лежат в глубинах Атлантического океана, Средиземного и Черного морей — всюду, где водные торговые пути связывали между собой острова и континенты. В наше время появилось много искателей морских сокровищ, организуются даже дорогостоящие экспедиции. А первыми, кто еще в древности случайно натолкнулся на затонувшие корабли, были ныряльщики — ловцы губок. Поднять же со дна свою находку им было не по силам. Тогда эти охотники-одиночки стали объединяться, чтобы вместе использовать технику. И поднимать поистине бесценные грузы с погибших кораблей: древние сосуды — амфоры (в них хранили и перевозили зерно и масло), бронзовые и мраморные статуи, оружие и пушки, судовые колокола, а то и целые клады с золотом и серебром. Все это буквально лежало под ногами. И все же доставлять сокровища наверх удавалось не часто. Только в наши дни дело это стало вестись с размахом и поставлено, можно сказать, на научную основу. Созданы специальные аппараты и машины. Возникла даже новая отрасль: подводная археология.

Начало поисков затонувших галионов положил в XVII веке американец Уильям Фипс (1651–1695). Однажды этот бывший пастух, ставший потом судовым плотником, услышал о том, что около острова Багам на дне покоится испанский галион с золотом. С этого момента Фипсом овладела навязчивая идея найти затонувшее судно с сокровищами. Он достал карту с местом гибели корабля, раздобыл кое-какие записки о нем. Но вот беда — пастух, ставший плотником, не знал грамоты, поэтому прочитать их он не мог. Тогда упорный Фипс научился читать и писать. Так прошло четыре года. За это время досье Фипса о затонувшем галионе значительно пополнилось. Теперь можно было убедить любого скептика, что галион существует, что на нем везли золото. С этим намерением Фипс и отправился в Англию, чтобы найти здесь того, кто бы взялся субсидировать поиски затонувшего судна.

Ему удалось заручиться помощью Адмиралтейства и лично герцога Альбермарлийского. Рассказ Фипса и собранные документы произвели впечатление. Он был даже представлен королю, и тот назначил его капитаном фрегата. На нем Фипс и отправился к острову Багам на поиски галиона. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что почти там, где он намеревался искать свой галион, уже трудился другой кладоискатель. Это был капитан Томас Пайн. К счастью, он занимался подъемом серебра совсем с другого корабля, погибшего неподалеку от того места, где намерен был вести поиски Фипс.

Несколько месяцев Фипс потратил впустую — отыскать след затонувшего судна так и не удалось. Он вернулся в Англию. И снова явился к герцогу за финансовой поддержкой. Для того чтобы убедить его и дальше тратить деньги на поиски затонувшего галиона, Фипс явился к герцогу с матросом Джоном Смитом. Это был житель Багамских островов, заверивший, что своими глазами видел на дне корабль и даже заметил блеск золота в его трюме. Рассказ матроса подействовал, и герцог «отстегнул» на новую экспедицию 800 фунтов стерлингов. Мало того, выделил две шхуны, назначив Джона Смита лоцманом.

ЖЕРТВЫ ОКЕАНА, или По ком звонит колокол «ЛЮТИНА»

В Лондоне у огромного здания на Лайм-стрит стоит солидный портье в цилиндре, белых перчатках и красного цвета пальто с широким черным воротником и такими же отворотами на рукавах. Его внушительный и респектабельный вид как бы олицетворяет компанию, у дверей которой он дежурит. Это всемирно известная страховая компания «Ллойд». Само здание напоминает какой-то агрегат будущего, а может быть, машинное отделение парохода-гиганта. Строительство обошлось в баснословную сумму — 163 миллиона фунтов стерлингов (архитектор Ричард Роджерс, тот, кто принимал участие в создании знаменитого Центра Жоржа Помпиду в Париже). Но англичане говорят, что фирма «Ллойд» родилась за чашкой кофе и совсем в другом месте. Было это давно.

В 1685 году у берега Темзы на узенькой Тауэр-стрит находилась небольшая кофейня лондонского порта «Ллойдс кофи хауз». Здесь всегда было полным-полно портовой братии. За деревянными столиками сиживали бородатые капитаны с трубками в зубах, владельцы кораблей, никогда не плававшие на них, судостроители и торговцы. Тут подавали не только кофе, но и кое-что покрепче — ром, виски, джин. Обслуживал сам хозяин кофейни Эдвард Ллойд. Таким и изображен он на старинной карикатуре 1798 года: среди капитанов и дельцов с подносом в руках. О чем же беседовали посетители, какие новости обсуждали? Говорили о ценах на фрахт, о стоимости товаров и грузов, во что обойдется снаряжение для трехмачтового судна и запас провианта для дальнего плавания. И, конечно, о погибших в море торговых судах, владельцы которых нередко находились тут же и дополняли слухи важными сведениями о тоннаже погибших кораблей, численности экипажа и т. п.

Сообразительный Ллойд смекнул, что на этих разговорах можно сделать неплохой бизнес. Надо только внимательно прислушиваться к тому, о чем говорят посетители кофейни, и старательно запоминать все, что касается характеристики судов: водоизмещение, осадка, грузоподъемность, количество и название парусов, состав экипажа и прочее. Нелишним были и сведения о капитанах, их умении, знаниях, вплоть до черт характера.

Очень скоро Ллойд стал обладателем бесценных сведений. Он даже завел в 1688 году специальную книгу, в которой, не доверяя уже своей памяти (объем информации рос, как снежный ком), записывал различные данные о кораблях, капитанах и командах. О существовании этой книги мало кто знал, Ллойд предпочитал ее никому не показывать. Зато щедро делился своими знаниями, правда небескорыстно, с дельцами, торговцами, капитанами. Ллойд стал известной фигурой среди деловых кругов. Ведь каждый бизнесмен, будь то маклер или купец, хотел знать, можно ли доверять перевозку грузов тому или иному капитану, надежно ли судно, на котором он выйдет в море. Одним словом, Ллойд занялся сбором различных сведений о торговом флоте Англии. Как мы бы теперь сказали, он, как истинный предприниматель, учел спрос, то, в чем нуждались клиенты, и постарался его удовлетворить.

В один прекрасный день Ллойд понял, что собранные им сведения о судах и капитанах гораздо ценнее, чем его старая кофейня. Продав ее, он выстроил неподалеку новое здание, где и разместилась ставшая известной на весь мир страховая контора «Ллойд». Здесь уже была не одна книга, а более десятка, где подробно регистрировались данные о новых кораблях, заложенных или уже построенных и спущенных на воду, о составе команд, о перемещениях с корабля на корабль капитанов. Записывалось время отбытия и прибытия судов, отмечалось наличие и характер груза. Когда судно погибало, его вычеркивали из списков. Причем указывалась причина гибели. Как правило, все судовладельцы страховали свои корабли у «Ллойда». И сегодня ни одна страна не обходится без «Ллойда». При этом могущественном страховом обществе созданы самостоятельные организации. Одна из них Морской регистр (сведения о ходовых качествах кораблей, правилах кораблестроения и контроля строительства судов на верфях всех континентов). В специальных книгах, издаваемых «Ллойдом», отмечаются «Потонувшие в море», «Потерпевшие кораблекрушение при столкновении», «Сгоревшие и взорвавшиеся», «Погибшие во льдах». Причем никаких домыслов, все документировано, абсолютно точно и в соответствии с фактами. Но самая зловещая книга в красном переплете — о кораблях, пропавших без вести. Первая такая книга вышла в 1873 году, а последняя — пятнадцатая — только заполняется, в ней уже значится более сотни судов. Издает «Ллойд» и ежемесячный «Бюллетень аварийности» — о происшествиях: взрывах, пожарах, посадке на мель, столкновениях и т. п.

ТРАГЕДИЯ НА МОРЕ, или КРОВАВАЯ САГА «БАТАВИИ»

Некоронованной владычицей заморских земель в XVII веке была нидерландская Ост-Индская компания. Ей подчинялись тропические острова и архипелаги, откуда вывозили товар, ценимый дороже золота: корицу и перец, гвоздику и мускатный орех, имбирь и сандаловое дерево. Компания возникла в 1602 году — через год после плавания адмирала Оливера ван Ноорта к Островам пряностей. Это было первое голландское и четвертое по счету (после Магеллана, Дрейка и Кавендиша) морское кругосветное плавание. Ван Ноорт вернулся в Роттердам в 1601 году. И сразу же по его следам устремились купцы Ост-Индской компании. Одна из их баз, где были созданы фактории, находилась на острове Ява в городе Батавия (нынешняя Джакарта, столица Индонезии). Очень скоро голландские корабли освоили маршрут от Амстердама до Батавии. Сюда из Европы доставляли, помимо товаров для продажи и обмена, оружие и деньги. И то и другое необходимо было, чтобы успешно вести борьбу за новые земли с конкурентами — англичанами, португальцами и испанцами.

Именно такой груз должна была доставить на Яву «Батавия» — один из самых больших кораблей Ост-Индской компании. Судно имело 40 с лишним метров в длину, 12 в ширину, столько же в высоту, от верхней палубы до киля. На борту было свыше 500 человек — экипаж, солдаты, пассажиры. А в трюмах, помимо пушек и оружия, находились ткани, вино и прочие «мелочи» — всего шестьсот тонн. В том числе и деньги для выплаты жалованья служащим компании и на покупку пряностей. Двенадцать больших сундуков, полных серебряными монетами на общую сумму 250 тысяч гульденов. И еще — сундучок с драгоценностями. Среди них две особо ценные: камея из агата, когда-то принадлежавшая Константину, византийскому императору IV века нашей эры, и агатовая чаша той же эпохи. Еще недавно она была собственностью великого художника Рубенса, и он, видимо, продал ее компании. Все это содержимое сундучка с драгоценностями предназначалось для индийского султана Джахангира и других восточных владык. Среди пассажиров «Батавии» были чиновники, купцы, служащие компании, их семьи и дети.

В конце октября 1628 года корабль вышел из Амстердама. Это было его первое плавание и, как окажется, последнее. Капитаном на «Батавии» был Ариен Якобс, но возглавлял плавание командор Франциск Пельсерт — доверенное лицо Ост-Индской компании, один из ее высших чинов. Несмотря на сравнительно молодой возраст — тридцать пять лет, ему поручили командовать экспедицией и доверили ценный груз. Пельсерт был спокоен за ценности на корабле. За те тридцать лет, что прошли со дня основания Ост-Индской компании, на ее кораблях ни разу еще не было случая, чтобы кто-то попытался поднять бунт и захватить груз. Что касается «внешнего врага» — пиратов, то «Батавия» вполне могла постоять за себя. Ее грозное вооружение гарантировало безопасность. И тем не менее, как окажется, путешественникам было чего опасаться. Угроза притаилась на самом судне.

Надо сказать, что капитан Якобс был опытным мореходом, но человеком, наделенным многими пороками. Был дебоширом; когда выпивал — а это он любил — становился своенравным и драчливым. По отзывам современников, джин — то есть «можжевеловая водка казалась ему нектаром, а от выражений, слетавших с его уст, приходили в смущение даже колониальные солдаты».

КРУШЕНИЕ «ГРОВЕНОРА», или ПОИСКИ «ПАВЛИНЬЕГО ТРОНА»

Знаменитому автору приключений Шерлока Холмса и самому приходилось участвовать как детективу-любителю в расследовании многих дел. Но раскрытие преступлений было далеко не единственным занятием, отвлекавшим Конан Дойла от письменного стола.

Писатель охотно направлял свою энергию, ум и талант криминалиста на раскрытие всевозможных иных тайн. Конан Дойл любил поломать голову над какой-либо загадкой, любил проникнуть средь бела дня сквозь таинственную дверь в странный, скрытый от глаз мир романтики. Как и его герой, великий Шерлок Холмс, он питал пристрастие ко всему необычному, ко всему, что выходило за пределы рутинного течения жизни. Писатель выступал в защиту ирландского патриота, обвиняемого в государственной измене. По просьбе Скотленд-Ярда разгадывал загадку исчезновения среди бела дня Брикстонского экспресса — события, взволновавшего тогда многие умы.

Принимал он участие и в поисках так называемого клада лорда Морреская, оцениваемого в несколько десятков миллионов фунтов стерлингов, ломал голову над завещанием лорда, составленным весьма туманным образом и требовавшим изощренной дешифровки. Но ни Конан Дойл, ни Алан Пинкертон — глава американского сыска, как и многие другие, не смогли проникнуть в тайну завещания лорда Морреская.

С увлечением Конан Дойл следил и за поисками другого сокровища — знаменитого «Павлиньего трона». Впрочем, не только следил, но и давал советы, высказывал предположения, направлял поиски. При жизни писателя они не увенчались успехом. Но и много лет позже тайна исчезновения или гибели трона остается неразгаданной. Судьба «Павлиньего трона» и по сей день — одна из самых загадочных историй..

Что же представлял из себя этот трон и какова его история?

КОЛОКОЛ С ПАРУСНИКА «СЕНТ-ЖЕРАН», или ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛЮБВИ

К западу от Мадагаскара, в Индийском океане, лежит остров, ныне именуемый Маврикием. На картах европейских мореплавателей он появился в самом начале XVI века. В те годы упорные португальцы, следуя путем, проложенным Васко да Гамой, уже без боязни огибали Африку и устремлялись через океан к заветной Индии. Одним из тех, кто шел этой дорогой, был капитан Педро де Маскареньяс. Он-то и стал тем первым европейцем, который пристал к этому острову в 1505 году. В 1638 году на острове поселились голландцы. Они занимались заготовкой ценного дерева «буа макан», а также эбенового дерева, так ценившегося в Европе. Затем островок перешел во владение Франции. Его так и называли: Иль-де-Франс — Остров Франции.

До последнего времени Маврикий (с прошлого пека он принадлежал англичанам) был тихим, затерянным в море клочком земли.

Сегодня Маврикий — одно из независимых государств Африки. После более чем полуторавекового владычества англичан над островом реет флаг суверенной страны. 800-тысячное население острова наконец обрело свободу.

Есть люди, глаза которых при слове «Маврикий» загораются особым блеском. Это — филателисты. Их внимание к острову не ослабевает вот уже более ста лет, с середины прошлого века. Точнее сказать, не к острову, а к марке, выпущенной на Маврикии и ставшей одной из ценнейших в мире. Остальные же «простые смертные» на просьбу рассказать что-либо об этом острове не сообщат ничего интересного, за исключением разве тех, кто посетил здешний ботанический сад и знает печальную историю Поля и Вергинии. Двести лет назад двое этих молодых людей жили именно здесь, на острове Иль-де-Франс. Позвольте, скажете вы, разве может помнить наш современник о событиях, разыгравшихся двести лет назад? Конечно, нет. Но у человечества есть особая память — книги. Благодаря им мы знаем и помним о многом, что происходило до нас, о чем думали и мечтали, за что боролись наши предшественники.

Маленькая книжечка «Поль и Вергиния» была написана двести лет назад. Ее зачитывали до дыр, ею одинаково увлекались молодежь и старики, знатные и простолюдины. За сравнительно небольшой срок она выдержала триста изданий. Художники создавали на темы этого романа картины и гравюры, которыми украшали стены в домах.