Роман Д. Бойда весьма оригинальное произведение, о мире, в котором земляне с целью порабощения инопланетных цивилизаций, находящихся на более низком уровне технического развития выставляют в качестве критерия их разумности и равноправия с землянами половые привычки и христианские нравственные нормы. Что есть вполне прозрачная аллегория на политику Запада по отношению к мусульманскому миру. Сюжет романа строится вокруг двух звездолетчиков — протестанта и евангелиста, которые решают помочь обнаруженной ими гуманоидной расе, привив им христианскую половую мораль и нравственность. Хотя идея подойдет и к студенческой комедии, в романе она реализована в мрачных тонах с глубоким моральным осмыслением происходящего.
Глава первая
С точки зрения психиатров космонавты обладают особым обаянием. Украшенные «орлами» ребята из Космического Флота, щеголяющие типичными словечками вроде «прием», «вас понял» и тому подобными, выглядят истинно Американскими Парнями, которые любят девушек и предпочитают игру в кегли чтению книг. При этом совсем неважно откуда они родом, пусть даже будут черны и курчавы, все равно, они — истинно Американские Парни.
Расстройства психики у космонавтов так же редки, как розы на Марсе; по крайней мере, так я думал до прибытия в Мэндэн.
[1]
И продолжал думать так же до тех пор, пока мне на попечение не отдали младшего лейтенанта Джона Адамса, совершившего непредусмотренную планом полетов посадку на Мэндэнском космодроме. Он был так же нормален, как орхидея, распустившаяся на Юпитере.
Будучи психиатром школы Платона,
[2]
я никогда бы добровольно не согласился работать в Мэндэнском космическом училище. Последователи этой школы считают себя ваятелями душ и убеждены, что душевное здоровье присуще человеку с рождения. Нашими основными инструментами служат риторика, интуиция, душевность и, прежде всего, беседы, так как мудрые вопросы — это лучшее орудие психотерапии. А мрамор для ваяния душ добывается в сумасшедших закромах Земли.
И вот, несмотря на то, что в нескольких кварталах от учебного заведения, которое я окончил, находился один из таких закромов (Беллевьюская больница), бюрократы от медицины назначили меня интерном
[3]
в Северо-Дакотский космический комплекс — «расширять технический кругозор».
Я прибыл в Мэндэн к концу сентября, за неделю до начала занятий, в период коллизии, именуемой осенью, когда холодные ветры уносят лето с Северных Равнин. Я доложил о своем прибытии начальнику служебного персонала лазарета Харкнессу — командующему врачами Соединенного космического флота. Доктор Харкнесс или командующий — он предпочитал, чтобы к нему обращались именно так — был нейрохирургом — придуманное специалистами этого профиля пышное название слесаря по мозгам, орудующего лазерными сверлами и пилами.
Глава вторая
В ежегоднике училища (так начал Адамс свой рассказ) зафиксировано официальное прозвище О'Хары — Кинг Кон.
[16]
Он был первым человеком, которого я встретил в Мэндэне, и в течение пяти минут, пока нас официально представляли друг другу, я стал жертвой его первого происка — игры на доверии. Пока старшекурсник представлял нас друг другу, я швырнул свою сумку на нижнюю койку в указанной нам комнате.
— Курсант Адамс. А это ваш товарищ по комнате — курсант О'Хара.
Мне следовало быть осторожным уже тогда, потому что дорожные вещи О'Хары были не в сумке, а в саквояже, но его руки, такие же мозолистые, как у меня, и улыбка, украшенная разбегающимися веснушками, обманули меня.
— По вашему дружелюбному лицу и честным глазам, — сказал он, — я делаю вывод, что вы американец.
— Верно, — ответил я.
