На протяжении десятилетий после Второй мировой войны многочисленные гуманитарные организации проделали большую филантропическую работу, чтобы искоренить сами факторы, способствующие возникновению вооруженных конфликтов на этнической почве. Это политическая реальность, но повседневной реальностью является то, что количество полномасштабных конфликтов, пожирающих миллионы человеческих жизней, не сократилось, а напротив, возросло, и моральные нормы, сопровождающие их, скатились до уровня самого мерзкого цинизма. Если мужи классических эпох, принимавшие самое ответственное решение в судьбе своих народов, «политически корректно» оповещали противников о начале военных действий: бросали перчатку неприятелю и, начиная выяснение отношений между народами, первыми вступали в поединок на шпагах, то теперь некие анонимные источники информации объявляют начало «гуманитарных бомбардировок» против мирных жителей для усмирения и вразумления. Но суть военных конфликтов от этого нисколько не меняется, ибо в основе их по-прежнему лежит все та же животно-биологическая неприязнь различных этносов друг к другу, не поддающаяся никакому объяснению социальными, политическими и культурными противоречиями. «Повод к войне» видоизменился в своей юридической формулировке, но не в биологической сути. Никакая гуманистическая риторика не способна отменить эволюционные факторы борьбы за существование, как на уровне отдельных организмов, так и на уровне их социальных объединений.

Мировой исторический опыт показывает, что культурная элита народа обязана выполнять функцию средоточия иммунной системы национального организма, назидательно подсказывая истоки и направление внешней и внутренней агрессии, социального разложения и упадка. Но тот же исторический опыт свидетельствует, что элита, в силу расового смешения и вырождения, способна не только превращаться в обузу и паразита на теле собственного народа, но и противопоставлять себя ему как откровенно биологически чуждое новообразование.

Увы, но эта историческая закономерность в течение последних столетий отчетливо прослеживается на примере нашей страны. То, что Россия не бывает готова ни к одной войне, уже стало, к сожалению, притчей во языцех.

Выдающийся советский антрополог Виктор Валерианович Бунак (1891-1979) в одной из своих ранних, но очень зрелой и примечательной работе «Война как биологический фактор», изданной еще летом 1920 года и опубликованной автором этих строк в сборнике «Русская евгеника» (М., 2012), провидчески писал: «Период кровавой борьбы, в какой вступила европейская история последнего десятилетия, явился для большей части русской интеллигенции совершенной неожиданностью. Убаюканная долгими годами относительного спокойствия, она полагала, что кровавые столкновения народов, этот пережиток средневековья, окончательно отошли в область прошлого. Иначе обстояло дело в Западной Европе. В литературе, как научной, так и общественной, и художественной, постоянно раздавались голоса, обсуждавшие перспективы ближайших войн с точки зрения политической, социальной, исторической и, наконец, биологической».

Вас, вероятно, заинтересует новая книга Тату Ванханена «Этнический конфликт: их биологические корни в этническом фаворитизме», совсем недавно опубликованная Ольстерским институтом социальных исследований. Ванханен аргументированно утверждает, что культурологические, политические и исторические объяснения причин возникновения этнических конфликтов всегда ограничены отдельными странами, регионами и историческими периодами и не дают нам теоретического объяснения всемирной распространенности этнических конфликтов. Он также приводит доводы в пользу того, что конечное объяснение корней этнических конфликтов лежит в этническом фаворитизме, расширенной форме семейного фаворитизма. Объяснение этнического фаворитизма на групповом уровне было представлено Уильямом Дональдом Гамильтоном в его теории совокупной приспособленности или родственного отбора и разработано Джоном Филиппом Раштоном в его теории генетического сходства. Члены этнической группы обычно поддерживают друг друга в конфликтах интересов таким же образом, как это делают родственники. Следовательно, в этнически разделенных обществах всего мира многие конфликты интересов канализируются по этническим линиям. Согласно этой гипотезе, чем глубже популяция разделена в этническом отношении, тем сильнее конфликты интересов в ней канализируются по этническим линиям. Книга посвящена тестированию этой гипотезы на основе эмпирических данных об этнических конфликтах в 176 странах.

С наилучшими пожеланиями,

Ричард Линн