Бар и Пин жили себе, поживали в стране Музыкальных инструментов. И горя не знали, пока их друга Рояльчика не выгнали из оркестра. Рояльчик расстроен, и ему нужен Мастер. Один только Мастер способен вернуть его к музыкальной жизни. И Пин с Баром берутся проникнуть в мир Людей, чтобы Мастера отыскать.
Глава 1, в которой…
…буфеты города Соль терпят значительный убыток.
— Пусть мои клавиши рассыплются в порошок, если этого выскочку не поставят на место! — в сердцах воскликнул Пин и со всего размаху уселся на табурет. Табурет заскрипел, но выдержал.
— Чего это ты с утра не в духе? — поинтересовался Бар, начищая перед зеркалом свои позолоченные тарелки. Когда Бар ходил, они качались и легонько бряцали у него на голове. — Звенишь, как расстроенные цимбалы.
— Репетиция длилась всю ночь. И мало того, что дирижер отчитывал нас за огрехи, так еще и Рояльчик невесть кого из себя строил. Знаешь, что он заявил? Он сказал, что в оркестровой яме держать партию гораздо важнее, чем на сцене. Потому что участников оркестра не видно, и внимание зрителя целиком сосредотачивается на звуке!
Глава 2, в которой…
…оперный оркестр лишается еще одного участника.
Пин уныло брел вдоль магистрали, мимо столетнего парка с долговязыми осинами. Этот парк был таким же мрачным и безжизненным, как музыкальная душа Пина. Его мучили угрызения совести. Если бы он отказался поддержать Треугольника, если бы сумел настроить товарищей против злодея, Рояльчику не пришлось бы с позором покинуть театр. Ведь Рояльчик не так уж плох. На самом деле он никогда не задирал нос и говорил лишь то, что сказал бы на его месте любой другой. Оркестранты попросту завидовали ему. А Пин? Он был уверен, что Рояльчик приходится ему или троюродным, или четвероюродным, или сколько-нибудь-юродным братом. Они же Клавишные! А Клавишные славятся взаимопомощью. Клавишные никогда не ударят исподтишка. Пину страшно хотелось забыться.
На противоположной стороне дороги мигали вывески, светились витрины с модными запчастями. Всеми цветами радуги переливался рекламный щит с изображением бутылки полироля. Пин уже успел под завязку наесться фетра, а потому тащился, еле-еле переставляя ноги. Он кое-как перешел дорогу, по которой неутомимо носились на электромашинах Фаготы-лихачи, и заглянул в кафе. Это кафе приманило цветными огоньками уже достаточное количество посетителей, и Пин едва нашел себе место за барной стойкой. Рядом кто-то крупногабаритный щедро заправлялся антимолем, время от времени издавая ужасный скрип.
— Я подавлен! О, как я подавлен! — с натугой просипел незнакомец. И тут Пин понял, что судьба никогда не позволит ему играть в прятки. Она любит сталкивать нос к носу тех, кому нечего друг другу сказать, но которых так и тянет на откровенность. Незнакомцем был не кто иной, как Рояльчик.
