Дидро, Гельвеций, Ламеттри и другие, менее видные писатели боролись с религией с самых различных точек зрения, касаясь самых различных сторон теологии. Но среди этой блестящей плеяды Гольбаху принадлежит бесспорно первое место. Стоит только назвать его хотя бы более известные сочинения, направленные против религии и церкви, чтобы убедиться в этом: «Поповский обман» («De l’imposture sacerdotale», Londres) 1777 г.; «Священная зараза» (La contagion sacrée, ou l’histoire naturelle», Londres) 1768 г.; «Дух церкви» («L’esprit du clergé», Londres) 1767 г.; «Критическое рассмотрение защитников христианской религии» («Examen critique des apologistes de la religion chrétienne») 1766 г.; «Разоблаченные попы» (Les prêtres démasqués», Londres) 1768 г.; «Разоблаченное христианство» («Le christianisme dévoile» Londres) 1756 г.; «Здравый смысл» («Le bon sens», Londres), 1772 г. Этим перечнем далеко не исчерпывается все то, что Гольбах написал против религии. См. библиографию, составленную т. И.К. Лупполом в русском издании «Системы природы», под ред. т. А.М. Деборина.

Нечего говорить, что в самом выдающемся произведении Гольбаха «Система природы» вся вторая часть посвящена разоблачению религии на основании тех материалистических положений, которые формулированы в первой половине этой замечательной работы.

Плеханов действительно прав, когда говорит, что Гольбах гильотинировал бога. В самом Деле, рассматривая его сочинения, видишь, что он не оставил, кажется, ни одного вопроса христианского учения, – его обоснования, его истории, его практики, которого бы он так или иначе не подверг уничтожающей критике и насмешке.

Да и в самом деле, среди всех материалистов, боровшихся со старым миром во имя нового, буржуазного общества, Гольбах более всех ненавидел полную нетерпимости и глупости человеконенавистническую идеологию христианства.

Рождающаяся буржуазная Франция, боровшаяся на всех фронтах с отжившим феодализмом, прекрасно понимала, какую огромную силу в руках старого порядка представляет религия и ее служители. Не говоря уже о том, что церковь обладала огромными земельными и денежными богатствами, что в кабале у нее находились сотни тысяч крестьян, что она выступала могущественным конкурентом поднимавшейся буржуазии, что очень часто в руках ее представителей находилась и высшая политическая власть, – она своими монастырями, мощами, молитвами, своим надзором за школой, литературой и наукой тормозила то победное шествие новых взглядов, новых учений, новых политических представлений о «справедливом», «свободном» обществе, которые были уже выработаны или вырабатывались лучшими умами ученых, мыслителей и художников.

Жизнь Поля-Анри Дитриха (Тири) Гольбаха, являющегося одной из самых обаятельных фигур среди просветителей XVIII в., не богата внешними событиями. Родился он в январе 1725 г. в богатой немецкой семье (в Гейдельсгейме, в Баварии). Отец Гольбаха, о котором, как и об остальной его семье, известно очень мало, оставил ему огромное наследство, которое, по словам одного из энциклопедистов, Морелле (1727–1819), приносило ежегодный доход в 60 тыс. ливров. Совсем молодым Гольбах прибыл для учения в Париж, где он и поселился до конца жизни. В 1750 г. он женился на дочери крупного французского чиновника Женевьеве д’Эн. Потеряв в 1754 г. первую жену, он через два года женился на ее кузине Шарлотте д’Эн, являвшейся одной из наиболее передовых женщин XVIII в. От этого брака у Гольбаха было два сына и две дочери» воспитание которых было поручено знаменитому математику Лиграннеу.

Богатое наследство и разностороннее образование позволили Гольбаху целиком посвятить себя философии и литературной деятельности. О многообразии духовных интересов Гольбаха, об основательности и глубине его знаний с единодушным восторгом отзываются все современники великого французского материалиста. Гольбах, говорит Мармонтель, «который все читал и никогда не забывал ничего интересного, поражал нас всех сокровищами, скопленными в его памяти». «Какую бы систему, – шутил Дидро, – ни придумало мое воображение, я уверен в том, что мой друг Гольбах подыщет мне факты и авторитетные мнения для ее обоснования». «Я никогда не встречал, – пишет Мейстер в своих мемуарах, – человека, более ученого и при том разностороннее образованного, чем Гольбах. Я никогда не видел, чтобы при этом было хотя немного гордости или желания выказать себя». Наконец Нэжон подчеркивает, что Гольбах «разрабатывал все науки и сильно раздвинул рамки многих из них, например философии, морали, политики и так далее, своими переводами он содействовал быстрому прогрессу естественной истории и химии». В своем доме на улице Рояль-Сэн-Рош Гольбах собрал большую библиотеку (около трех тысяч томов, судя по каталогу, напечатанному Дебюром в 1789 г.) и богатейшую коллекцию произведений живописи и скульптуры.

Свои огромные средства Гольбах употреблял на издательские дела (именно его финансовая поддержка позволила Дидро осуществить издание Энциклопедии, этого величайшего коллективного памятника свободомыслия XVIII в.), на благотворительность, на помощь друзьям и единомышленникам. Его салон, в котором по воскресеньям и четвергам в течение многих лет собирались самые передовые люди эпохи, служил главным очагом материалистической и атеистической пропаганды. Дидро, Гельвеций, Руссо (до ссоры с Гольбахом), Гримм, Бюффон, Тюрго, Кенэ, из иностранцев – Юм, Франклин, Пристли, Беккариа, знаменитый актер Гаррик – вот кто в разные периоды являлись завсегдатаями «клуба Гольбаха». Здесь вольнодумцы XVIII в. находили место для свободного обсуждения всех проблем философии, науки и политики. Современники оставили нам достаточно материала для того, чтобы судить, в каком духе «котерия Гольбаха» (по злобному выражению реакционеров) дискутировала философские, религиозные и социальные вопросы. «Там говорились такие вещи, – говорит Морелле, – что гром небесный разразился бы над этим домом, если бы небом карались подобные речи». «Этот дом, – замечает Гара, – походил на институт в такое время, когда институтов еще не было». «Это было наиболее приятное убежище посвященных Энциклопедии, наиболее прославленная их синагога», – говорит Мейстер. Здесь деятели Энциклопедии всегда находили не только «хороший стол, превосходное вино, чудесное кофе», но и оживленный обмен мнений по всем научным вопросам и по всем политическим злобам дня. В «салоне» Гольбаха оттачивались те идеи и лозунги, которые впоследствии явились знаменем революционной «улицы», с оружием в руках штурмовавшей троны и алтари.

С 1752 г. начинается литературная деятельность Гольбаха, поражающая своей плодовитостью и разносторонностью. Сначала Гольбах ограничивался переводом немецких научных трудов и мелкими статьями в Энциклопедии и других изданиях. С 1766 по 1777 г. Гольбах выпускает одно за другим собственные произведения, из которых каждое являлось сокрушительным ударом по церкви и абсолютизму. Из-под пера его вышло множество памфлетов, в которых автор неутомимо громил религию, не идя ни на какие компромиссы, начисто отвергая всякие уступки деизму, пантеизму, «естественной религии» и так далее. Венцом всей литературной работы Гольбаха является «Система природы», имевшая эпохальное значение, недаром за ней утвердилось название «библии материализма» преданностью интересам пропаганды атеизма Гольбах широко привлекал к сотрудничеству других энциклопедистов и материалистов XVIII в. В частности немало участвовали в изданиях Гольбаха Дидро и Нэжон, являвшийся с 1756 г. секретарем Гольбаха по литературной работе. Не подлежит сомнению сотрудничество Дидро и других членов «котерии Гольбаха» и в «Системе природы».

Все свои сочинения Гольбах издавал анонимно, тщательно конспирируя даже в отношении своих ближайших друзей. Обычно Гольбах переправлял свои трактаты (через Нэжона или через какого-нибудь иного испытанного человека) в Голландию к Марку-Михаилу Рею, который и печатал их либо без имени, либо под именем Мирабо, Бернье, покойного Фрере и так далее. Наиболее близкие единомышленники, разумеется, догадывались об истинном авторе этих ниспровергательных сочинений. «Многие из нас, – говорит Морелле, – знали с полной уверенностью, что эти труды исходят от барона, так как мы обнаруживали в них его идеи и его манеру речи. Я могу утверждать это по крайней мере относительно Мармонтеля, Гельвеция, Рейналя, Дареэ, Ру, Сен-Ламбера и Сюара. Это обнаружилось из наших бесед спустя долгое время после смерти барона. Мы жили всегда вместе, и до смерти барона никто из нас не делился своими догадками с другими, хотя каждый из нас знал, что секрет авторства известен им не меньше, чем ему». Конспирация Гольбаха имела достаточно веские основания. Хотя некоторые коронованные представители «просвещенного абсолютизма» заигрывали с вольнодумцами XVIII в. (сам Гольбах был избран членом академий Петербурга, Маннгейма и Берлина), однако реакция, возглавляемая церковниками, бешено травила наиболее ярких и непримиримых атеистов, не останавливаясь перед заключением строптивых авторов в тюрьму и сожжением их сочинений рукой палача. Дидро пришлось отведать прелестей Бастилии, Энциклопедия была 3 декабря 1759 г. осуждена папской буллой, а какие неприятности ожидали Гольбаха в случае, если бы его авторство оказалось разоблаченным, показывает судьба его «Системы природы».