Полковник Бородин медленно поднялся из-за стола. Он был командиром части. Поэтому первое слово принадлежало ему. Бородин задумчиво пригладил усы и взял в руки стакан. Его голос, в котором отчётливо слышались трагические нотки, накрыл застолье.

— Товарищи офицеры, Олег Николаевич Шматко был прекрасным прапорщиком! Это большая потеря для наших Вооружённых сил!.

Офицеры Н-ской части опустили головы. На несколько секунд воцарилось молчание. Полковник Бородин вдруг улыбнулся и продолжил:

— Единственный, кто может восполнить эту потерю… ЛЕЙТЕНАНТ Шматко!

Раздался шум отодвигаемых стульев. Офицерский состав поднялся, дружно приветствуя нового члена коллектива. Зазвенели стаканы. Стало шумно и весело. Немудрёная закусь пошла «на ура».

Свои пять нарядов вне очереди младший сержант Фомин оттарабанил на КПП. От звонка до звонка. Он вернулся в расположение роты уставший и голодный, как «дух». Прохоров, чувствуя свою вину, напряг повара и подготовился к встрече товарища. В бытовке скромного героя ждала гора жареной картошки с открытой банкой рыбных консервов. Фома отказываться не стал. Он сточил доппаёк за несколько минут и довольно откинулся на спинку стула.

— Чайку? — спросил сержант.

Фома с набитым ртом утвердительно замычал. Прохоров поставил на стол дымящуюся чашку. После чая пришла пора для неспешной беседы.

— Ну, чё в мире творится? — поинтересовался Фома.

Прохоров пожал плечами: