Эта книга — рассказ об английской девушке, которая отправилась в Китай учить язык. Однако сила любви к еде изменила судьбу иностранки, ставшей с годами настоящим знатоком восточных кулинарных традиций и рассмотревшей Поднебесную во всем ее многообразии.
Лауреат ряда престижных литературных премий Фуксия Данлоп открыла для себя Китай в 1994 году. С тех пор она овладела тайнами создания самых невероятных чудес китайской кухни. И с радостью делится ими с другими людьми.
Увлекаясь повествованием, вы переноситесь с бурлящих жизнью рынков провинции Сычуань на равнины северной Ганьсу, из оазисов Синьцзяна в очаровательный старый город Янчжоу… Так перед вами распахиваются двери в мир одной из самых удивительных цивилизаций, и поныне не оставляющей равнодушным каждого, кто с ней соприкасается.
Пролог
Всеядные китайцы
На закуску в модном ресторане Гонконга подали разрезанные пополам консервированные утиные яйца в имбирном и уксусном соусе. Я первый раз оказалась в Азии, и мне редко доводилось видеть на обеденном столе нечто столь же отвратительное. Казалось, эти яйца — темные, угрожающие — злобно взирали на меня с тарелки, подобно глазам чудовища из ночных кошмаров. Белки представляли собой омерзительную полупрозрачную субстанцию коричневатого оттенка, а желтки влажно поблескивали черным в обрамлении зеленоватой, напоминающей плесень, каймы. Яйца источали приторный аромат тухлятины. Из вежливости я решила попробовать одно из них, но от неприятного запаха меня охватил приступ дурноты, поэтому довольствовалась лишь половинкой яйца. При этом часть гадкой черной жижи,
в
которую превратился желток, пристала к моим палочкам, угрожая загубить любое из блюд, которые я намеревалась попробовать. Тайком я попыталась вытереть палочки о край скатерти.
Мой двоюродный брат Себастьян, у которого я остановилась на несколько дней, прежде чем отправиться путешествовать по континентальному Китаю, и который, собственно, и заказал эти злополучные яйца, без всякой задней мысли с аппетитом уплетал их в компании с друзьями-европейцами. Я не могла позволить, чтобы кто-нибудь заметил мое замешательство. Это был вопрос чести. Ведь именно я собиралась отправиться в путешествие, чтобы познать тайны китайской кухни.
Мои изыскания на ниве кулинарии начались еще в раннем возрасте. Я выросла в доме, который вечно наполняли самые экзотические запахи. Моя мать преподавала в Оксфорде иностранцам английский язык, и, когда я была маленькой, наша кухня нередко предоставлялась в распоряжение ее студентам, среди которых были выходцы из Турции, Сицилии, Судана, Колумбии, Ливии и Японии, — там они готовили блюда, напоминавшие им о далеком доме. Одна девушка из Японии, которая помогала по хозяйству и одновременно учила английский, готовила нам на завтрак шарики риса, а юноша из Испании, приехавший по той же программе, звонил на родину маме, чтобы уточнить рецепт плова, которым она так славилась. Что же касается моей мамы, то она обильно приправляла блюда карри — этому ее научил мой неофициальный крестный отец, индус по имени Виджай, тогда как папа пускался в кулинарные эксперименты, в результате которых на свет появлялись сюрреалистические блюда, например пурпурное картофельное пюре с зеленым омлетом. Когда приезжал погостить мой дедушка-австриец, он готовил то, чему научился во время войны, служа в десантных войсках в Бирме и на Цейлоне. В то время как большинство англичан довольствовалось бифштексами, мясом в кляре, хлебом из рубленой соленой говядины и макаронами, обжаренными стертым сыром, мы лакомились пюре из нута, чечевицей с карри, джаджиком
И несмотря на все это, с блюдами китайской кухни дело обстояло иначе. Конечно же, в детстве я покупала в китайских забегаловках обеды на вынос, пробовала и свиные тефтели глубокой прожарки в кисло-сладком соусе ярко-красного цвета, курятину с молодыми побегами бамбука и рис, обжаренный с яйцом. Не обошла я вниманием и несколько китайских ресторанов Лондона. Однако так и не смогла подготовиться к гастрономическому шоку, который мне довелось испытать в ту самую первую поездку в Гонконг и Китай осенью 1992 года.
Глава 1
Рты, любящие поесть
Влажным октябрьским утром я выползаю из кровати, что стоит в маленькой комнатке общежития для иностранных студентов Сычуаньского университета. Моя соседка-итальянка уже встала и ушла. Все так же полусонной, еще окончательно не проснувшись, я натягиваю подбитую куртку и выглядываю в окно. Как обычно, небо затянуто глухой серой пеленой. Местная поговорка гласит, что сычуаньские собаки лают на солнце. Видать, от удивления, что они испытывают при виде столь редкого зрелища. За стеной, предназначенной для того, чтобы удержать иностранных студентов на территории кампуса, одновременно оградив их от внимания любопытных китайцев, я вижу ряды акаций, а за ними — реку Цзиньцзян («Парчовую»). Там какой-то рыболов с бакланами, пытая удачу, надеется что-нибудь выловить в темных водах. На шеях у его птиц, хлопающих огромными черными крыльями, — кольца. Когда бакланы схватывают рыбу, которая оказывается слишком большой, чтобы проскользнуть вниз по сжатой кольцом гортани, она достается рыбаку. Тот бросает добычу в корзину, а в награду дает птицам рыбешку поменьше. Я смотрю, как он трудится, плененная еще одной из бесконечной череды мелких, но при этом завораживающих миниатюр, скрашивающих мои будни в Чэнду.
Когда лодка с рыбаком и его птицами смещается дальше по течению и пропадает из виду, я иду принять душ, одеваюсь и отправляюсь на поиски местечка, где можно было бы позавтракать. Выходя, желаю доброго утра пожилому вахтеру у ворот общежития для иностранных студентов и не спеша прохожу вдоль высаженных в ряд платанов. Мимо меня, предупреждая звонками, проносятся на велосипедах студенты и преподаватели. На балконах приземистых домов развешано белье и висят клетки с птицами. Вся эта картина слегка приглушена мягкими полутонами сычуаньского тумана. Кампус — тихое, окутанное листвой место — являет собой оазис спокойствия посреди города, где то и дело раздаются сигналы такси, перекрывающие крики и гомон уличных торговцев.
Невдалеке, сразу за административными зданиями университета, есть палатка-закусочная, которую я могу отыскать по запаху. По всему общежитию расползается божественный аромат
