Пальцы шарили по шее, выискивая место, где проходила сонная артерия.
— Пульса нет, — констатировал несколько испуганный голос.
— Кажись, переусердствовали, — над телом склонился еще один человек.
— Что делать будем? — спросил все тот же испуганный голос.
В небольшой комнате с зашторенным окном, где из мебели — две пары стульев да стол с недопитой бутылкой водки, стаканами и закуской в газете, на какое-то время воцарилось молчание.
I
На улице середина лета. Жара. Постоянно хочется чего-то холодненького. Завидуешь тем, кто сейчас за городом или на реке. Они-то имеют возможность распоряжаться своим временем, как заблагорассудится, а тут — вечный пленник: не я диктую ему условия, а оно мне. В голове — предстоящие оперативки, допросы, встречи, обязательные телефонные разговоры.
Юрку Алешина я заметил издалека. Усталая старческая походка, поникшая голова говорили о том, что его донимали какие-то серьезные проблемы. Пришлось трижды окликнуть, прежде чем он повернулся в мою сторону. Протянули друг другу руки для приветствия, но крепкого пожатия, к которому приготовился, не ощутил.
— Лучшему следователю прокуратуры, — все же счел нужным я поддеть его фразой, регулярно звучавшей при наших встречах.
Он ответил не менее заезженной:
— Лучшему сыскарю города и его окрестностей, — провел пальцем по своим знаменитым, пшеничного отлива усам.