В 1997 году мой хороший приятель Джеффри Робертс как-то спросил, почему я не написал книгу о 1939 годе. «Ты именно тот человек, который должен это сделать, — говорил он, — тем более сейчас, когда опубликовано так много документов из советских архивов». Поначалу я сомневался, нужна ли еще одна книга об «умиротворении», коллективной безопасности и начале Второй мировой войны. Ведь есть в конце концов работа А. Дж. П. Тэйлора, которая до сих пор не потеряла своей остроты, исследование Сидни Астера, основанное на документах британского Форин офиса, и вышедший не так давно увесистый том Дональда Камерона Уотта о последнем годе мира, или скорее относительного мира перед войной. Кроме того, я сам уже написал серию статей, посвященных англо-франко-советским отношениям в 30-е годы и накануне войны. И все равно, чем больше я раздумывал над идеей Джеффри, тем больше она меня волновала. В тот момент, когда я взвешивал, стоит ли браться за такой проект всерьез, Ллойд Гарднер познакомил меня с Айвеном Р. Ди, которому план книги понравился, и он вдохновил меня на продолжение работы.

Занимаясь 20-ми годами я дважды побывал с исследовательскими целями в Москве, но в последнюю поездку сотрудники архива российского МИДа не смогли выделить мне достаточно времени для ознакомления с материалами 1938—39 гг. И хотя в любом случае российские архивы можно считать «открытыми» только условно, даже доступные публике документы 1938—41 гг. дают очень много для понимания расстановки сил и превратностей в советской внешней политике того периода. Большинство новых материалов, относящихся к той эпохе, было открыто между 90 и 98 годами, поэтому еще требуют более детального изучения. Эти документы открывают нам советскую перспективу видения событий, которые мы до сих пор привыкли рассматривать с позиций западных исследователей. Больше того, очень способствует глубинному осмыслению спорных вопросов сравнительное изучение документов из четырех — британского, французского, советского и германского — источников.

Заниматься изысканиями для этого труда более десяти лет, со все возрастающей интенсивностью, я смог только благодаря финансовой помощи канадского совета по социальным наукам и гуманитарным исследованиям. Без этой поддержки работа просто не была бы завершена. Точно так же моя работа не смогла бы продвигаться столь успешно без доброжелательной и весьма эффективной помощи архивистов Парижа, Лондона и Москвы. Выражаю свою признательность им всем.

Мои интеллектуальные воззрения начали складываться в 60-е годы, но окончательно оформились под руководством ныне покойного Джона М. Шервуда, который ушел из жизни слишком молодым. Добрые друзья и коллеги — среди которых Джоэль Блатт, Джон С. Кейрнс, Ричард К. Дебо, Уильям Д. Ирвин, Уильям Р. Кейлор, Сэлли Маркс, Джеффри Роберте, Стефан А. Шукер и Роберт Дж. Янг — также очень помогли формированию моих взглядов, зачастую не соглашаясь и споря со мной. С горячей признательностью благодарю их за доброе отношение. Они знают, что я работал над этой рукописью в не самую благоприятную для меня осеннюю пору. Это была нелегкая задача...

М. Дж. К.

Эта книга о начале Второй мировой войны. Я не претендую на то, что она явится исчерпывающим исследованием событий 1939 года, она и фокусируется скорее на взаимоотношениях Франции, Британии, Советского Союза и нацистской Германии. И еще сразу должен предупредить читателей, что это не постмодернистская история, в ней нет ничего о семиотике, «пространствах памяти», она не имеет ничего общего с литературным критицизмом. Это исследование о международных отношениях в одной из критических точек двадцатого столетия, основанное на опубликованных и неопубликованных документах и трудах многих историков, как современных, так и тех, что были прежде меня.

Это нелицеприятная история. Она об «умиротворении» и провалах «коллективной безопасности» в Европе перед лицом нацистской агрессии. Об аморальности и слепоте, о негодяях и трусах, и о героях, которые не боялись противостоять общепринятым взглядам своего времени. Некоторые погибли за свои убеждения, другие трудились в безвестности и сейчас почти забыты. Мы все знаем о негодяях, известен нам и кое-кто из героев, но гораздо больше из них — французов, англичан, советских людей — ведомы еще меньше, только специалистам в этой области. В 1939 году они пытались создать альянс Франции, Британии и Советского Союза, который так и не состоялся. Это история об их усилиях, о том фундаменте великого альянса, созданного в 1941 году, уже без Франции, но при участии Соединенных Штатов с целью одолеть дьявольского врага.

Современные историки пытаются глубже проникнуть в суть политики «умиротворения», чем первое послевоенное поколение исследователей,

которые просто кляли «виноватых», которые в 30-е годы не сумели обеспечить достаточную защиту государств от фашизма. Тогда ограничивались просто яростными атаками на «участников Мюнхена» — Невилла Чемберлена, сэра Сэмюэля Хора, сэра Джона Саймона, лорда Галифакса, Жоржа Бонне, Эдуарда Даладье и других. «Низкое, бесчестное десятилетье», этот поэтический образ В. X. Одена казался тогда вполне подходящим определением никудышных и смертоносных 30-х. Сэр Льюис Намьер был, видимо, наиболее известным из тех первых историков, которые начали яростно критиковать «умиротворителей» и их политику уступок нацистской Германии.

Господствующим стало мнение, что у Британии было просто недостаточно политических возможностей. Экономические и стратегические обстоятельства вынудили ее ограничить свое перевооружение в 30-е годы, кроме того нужно было думать еще о безопасности всей Британской империи. Среди потенциальных противников была Япония и британские ресурсы оказались слишком распылены, чтобы обеспечивать необходимую безопасность и в Европе и в Азии. Подобно этому, британская экономика не могла обеспечить общее перевооружение в тех объемах, которые рекомендовали, например, Уинстон С. Черчилль или сэр Роберт Ванситтарт, постоянный заместитель министра, а потом главный дипломатический советник Форин офиса. Приоритет отдавался военно-воздушным силам, потом уже флот, а сухопутные силы приходилось ограничивать несколькими дивизиями, которые не

Британское консервативное правительство надеялось избежать войны не столько устрашением, сколько умиротворением. Естественно, во всяком случае по разумению некоторых британских кругов, это слово не имело в те годы такой трусливо негативной окраски, которую приобрело теперь; оно означало разумные усилия, направленные к удовлетворению «законных» притязаний Адольфа Гитлера на пересмотр Версальского договора, который завершил Первую мировую войну. Премьер-министр консерваторов Невилл Чемберлен, например, считал, что Гитлера можно просто «развернуть». Нацистской Германии следовало позволить добиваться своих целей в Восточной и Центральной Европе, в обмен на согласие ограничить усилия на Западе и не тревожить его покоя. Тогда Гитлер мог бы стать более разумным и управляемым. Некоторых консерваторов вообще очень мало заботили соображения о каких-либо пределах, если Гитлер желал насыщаться за счет Советского Союза. Очень открыто выразился по этому поводу один член парламента от консерваторов: «Пусть доблестная маленькая Германия обожрется... красными на Востоке...».