И вдруг заводится какой-нибудь хитрый гад – в наши дни таких называют гидами, но дела это не меняет, – и раздобывает старую колымагу на двенадцать сидячих мест, и начинает проводить экскурсии под напыщенным названием "Мир могил".

Он везет своих клиентов в Форест-лаун и на Голливудское кладбище, показывает им надгробные камни, крипты, монументы и мавзолеи, числящиеся за знаменитостями вроде Рудольфа Валентино или Мэй Уэст, но этим не ограничивается. Он провозит их мимо дома, в котором в 1962 г. лишила себя жизни Мэрилин Монро, мимо гостиницы, в которой в 1982-м умер от передозировки Джон Белуши, мимо дома Рамона Новарро, где хозяина забили до смерти в 1968-м в ходе садо-мазохистского сеанса.

Он снабжает экскурсантов фрагментами информации и о прочих, кому не удалось прославиться иначе, как фактом или обстоятельствами собственной смерти; он вывозит их на место события, вроде тех холмов, на склонах которых в шестидесятые одну за другой находили жертв Душителя-С-Холмов, вроде того луга, обнаруженное на котором в сороковых расчлененное тело проститутки привело к возникновению легенды о Черном Тюльпане, вроде того болота, именуемого Грязной Ямой и находящегося слева от Тихоокеанского хайвея, где в середине восьмидесятых нашли обезглавленное тело азиатки.

Нельзя забывать и о придорожном трактире "У Бадди" – по-прежнему функционирующем и принадлежащем прежнему владельцу, – всего в каких-то четырех милях от Грязной Ямы, если проехать по заболоченному проселку, именуемому Лягушачьей Тропой (а ведь красочные названия, топографически привязанные к жутковатым преданиям Хуливуда, имеют ничуть не меньшее значение, чем мораль, которую можно извлечь из суматошной жизни и бесславной смерти многих его обитателей), – и о найденных в этом трактире, а дело происходило в 1975-м, телах двух проституток и одной официантки, частично расчлененных и в значительной мере обезображенных, причем на груди и на животе у них были вырезаны знаки, которые сочли сатанистскими.

Следователи окружной прокуратуры допросили Чарли Мэнсона и членов его «семьи», как упрятанных за решетку, так и остававшихся на тот момент на свободе, пытаясь повесить на него и это преступление. Однако он оказался не единственным сатанистом, активничающим в здешних местах (если даже согласиться с тем, что он был именно сатанистом), и у следствия ничего не вышло.

Шесть утра. Такой славный денек, как настающий сейчас по другую сторону стеклянной витрины кофейни "У Милорда", расположенной за один квартал от перекрестка Голливудского бульвара и Виноградной, где толпятся проститутки, – такой славный денек не так-то часто выдается в Хуливуде, который и сам был когда-то подобен провинциальной красотке с золотистыми волосами, и свежим дыханием, и фигурой с привлекательными формами, хотя и не склонной к полноте. Конечно, эта красотка видывала кое-какие виды и даже поучаствовала в парочке фильмов с убийствами, но все же умудрилась сохранить в своем облике некоторую невинность.

Однако проходили годы – и время оказывало на шоу-столицу губительное воздействие. Эту красотку все время пользовали и использовали – и вот уже на хуливудских костях завелись вороны, крысы, амбарные совы и прочая нечисть того же сорта и принялись обращаться с беднягой так, что кто угодно непременно сошел бы с ума, окажись ему все это в диковинку.

Человек по фамилии Уистлер, повсеместно известный под кличкой Свистун, частный детектив – как это называлось в те дни, когда Дэшел Хэммет напивался в стельку, а Хамфри Богарт носил пальто полувоенного покроя, – испытывал от этого города изрядную усталость.

Сведущие люди утверждали, что Свистун знает Хуливуд лучше, чем кто бы то ни было другой (за исключением детектива, специализирующегося на преступлениях против несовершеннолетних, по имени Айзек Канаан, однорукого бармена «Милорда», которого звали Боско, и сутенера со стеклянным глазом по имени Майк Риальто), и что никому другому так не доставалось от этого города, как ему.

И все равно Свистун и Хуливуд были славной парочкой: столица разврата зарабатывала, чем придется, а ее возлюбленный – чем попало.