Джек Одли был разбойником.
Он всегда был бродяга и солдат. Вот кем он не был и никогда не хотел быть, так это пэром королевства, ответственным за древние традиции и средства к существованию сотен людей. Но как только его признали потерянным сыном Дома Виндхэм, его беззаботная жизнь закончилась. И если будут найдены доказательства его рождения, то он получит титул, которого никогда не хотел: герцог Виндхэм.
Грейс Эверсли потратила последние пять лет, трудясь компаньонкой у вдовствующей герцогини Виндхэм. Это — неблагодарная работа, со строго заведенным порядком… пока в ее жизни не появился Джек Одли, со своими распутными улыбками и веселым очарованием. Он не тот мужчина, которому можно ответить нет, и когда она в его руках, она не та женщина, которая хочет сказать нет. Но если он — настоящий герцог, тогда он — единственный мужчина, которого она никогда не сможет иметь…
Глава первая
Грейс Эверсли была компаньонкой вдовствующей герцогини Виндхэм в течение пяти лет, и за это время она поняла о своей хозяйке несколько вещей, самой главной из которых было: под строгой, требовательной и надменной внешностью ее милости
не
билось золотое сердце.
Однако это не говорит о том, что оскорбленный орган был совершенно черным. Ее милость вдовствующую герцогиню Виндхэм никак нельзя было назвать злой в полной мере. Она не была жестокой, злобной, или даже окончательно подлой. Но Августа Элизабет Кандида Дебенхем Кэвендиш родилась дочерью герцога, вышла замуж за герцога, а затем родила другого герцога. Ее сестра была членом незначительной королевской семьи в некоей центрально–европейской стране, название которой Грейс никогда не могла правильно произнести, а ее брату принадлежала большая часть Восточной Англии. По мнению вдовы, мир был расслоен с совершенно ясной, жестко заданной иерархией.
Виндхэмы, и особенно Виндхэмы, которые были Дебенхэмами, прочно занимали верхнюю позицию.
Потому вдова ожидала ото всех соответствующего поведения и уважения. Она редко была добра, она не терпела глупость, и она никогда не делала незаслуженных комплиментов. (Некоторые утверждали, что она никогда не делала комплиментов вообще, но Грейс, совершенно точно, дважды явилась свидетельницей краткого, но честного — «хорошо сделано» – никто не верил ей, когда она упоминала об этом позже).
Но вдова спасла Грейс из безнадежной ситуации, и за это навсегда стала обладательницей благодарности Грейс, ее уважения и, более всего, ее лояльности. Однако сейчас нельзя не признать, что вдова была слегка навеселе. Они возвращались домой из Линкольнширского Собрания в изящном с хорошими рессорами экипаже, легко скользящем по темным полуночным дорогам, Грейс все равно не могла ничем помочь, и была счастливо освобождена от этого тем, что ее хозяйка быстро заснула.
Глава вторая
Несколько часов спустя Грейс сидела на стуле в коридоре около спальни вдовы. Она была так утомлена и ничего так не хотела, как заползти в свою собственную кровать, где, она была совершенно уверена, будет метаться и ворочаться, не в состоянии заснуть, несмотря на изнеможение. Но вдова была так расстроена и звонила столь часто, что Грейс, наконец, сдалась и принесла стул к ее спальне. За прошлый час она принесла вдове (которая не поднималась с постели) связку писем, спрятанных в глубине запертого ящика, стакан теплого молока, стакан бренди, другую миниатюру ее давно умершего сына Джона, шейный платок, который явно обладал своего рода сентиментальной ценностью, и другой стакан бренди, чтобы заменить тот, который вдова опрокинула, с тревогой отправляя Грейс за шейным платком.
Прошло примерно десять минут с последнего вызова. Десять минут бездействия, когда она сидела на стуле и ждала, размышляя, размышляя…
О разбойнике.
О его поцелуе.
О Томасе, нынешнем герцоге Виндхэме, которого она считала другом.
