Выносить это безумие я больше не в состоянии. Поэтому — естественно, от своего «харта» — намерен поделиться собственными соображениями о российском футболе. Я тоже включен в процесс, хотя не являюсь ни специалистом, ни экспертом, ни игроком, ни чиновником РФС, ни тренером, ни судьей, ни футбольным агентом, ни работником какого бы то ни было клуба… Я — болельщик. Очень хочу надеяться — бывший. Но я тоже имею право высказаться. Каковым и воспользуюсь. Возможно, мое особое мнение, как и в случае с Мутко, поможет Кое-кому навести в нашем футболе хотя бы относительный порядок.
В чем я лично сомневаюсь.
Автор выражает сердечную благодарность поэту, переводчику и тонкому знатоку футбола Вадиму Николаеву, не во всем разделяющему авторскую точку зрения, за указанные в тексте погрешности и ошибки, а также за существенные дополнения, безусловно ставшие украшением книги.
1:0.
Без ложной скромности
2
декабря 2010 года министр российского спорта и туризма Виталий Мутко закрыл грудью амбразуру пулемета, прошел по натянутому канату над пропастью во ржи, взобрался на вершину Килиманджаро без снаряжения и тем самым навсегда вошел в историю мирового футбола и вообще спорта. В Цюрихе, на заседании Исполкома ФИФА, он, представляя российский проект футбольного чемпионата 2018 года, произнес речь на великом и могучем великобританском языке:
— Дио прэзыдэнт Блаттэр, колигз оф зэ эгзэкутив комити. Лец ми спик фром май харт ин инглиш…
Эта штука оказалась посильнее «Фауста» Гете. И произвела впечатление на Кое-кого, ибо 17 апреля 2013 года Кое-кто пошутил в беседе с президентом УЕФА Платини:
— Спасибо за поддержку Мутко в ФИФА. Он в знак благодарности выучит французский. Английский уже выучил.
Ядовитая реплика от человека, по роду прежней службы блестяще знающего немецкий. Министр, находившийся в том же месте в тот же час, натужно заулыбался. А что ему оставалось делать?
