2 августа 1972 года. В Москве около полудня. Я выхожу из здания Центрального комитета КПСС на Старой площади. За мной неторопливо закрывается высокая тяжелая дверь третьего подъезда «Большого дома» (как его называли в ту пору в Москве), с которым у меня связано многое.

…В первый раз я пришел туда четырнадцати летним мальчишкой — нас, семерых лучших председателей пионерских баз (дружин), собрали со всей страны, чтобы затем отправить в боевые части краснознаменной Балтики. Радости моей не было границ ни в школе, ни дома, ни даже во всем Останкине, где в ту пору я жил…

Тогда в Центральном комитете ВЛКСМ, Цекомоле, — он размещался там же, на Старой площади, — секретарь ЦК комсомола Павел Горшенин поблагодарил нас за активную работу в пионерии и, пожелав доброго пути, напутствовал: «Наденьте на флоте тельняшку и не снимайте. Она поможет вам смело идти по жизни во славу нашей Родины».

Пройдет немного времени, и я узнаю, что этого молодежного вожака расстреляли как «врага народа». В мыслях я пожалею его, человека с добрым, открытым лицом, желавшего счастья Отчизне. А спустя почти двадцать лет Ольга Пикина, проходившая по следственному делу комсомольского генсека Александра Косарева (так же, как и Павла Горшенина), расскажет нам, секретарям ЦК ВЛКСМ 50-х годов, как делали «врагов народа» в комсомоле и как следователи не смогли заставить арестованных секретарей Цекомола давать ложные показания друг на друга…

В нижнем течении матушки Волги, в ста сорока километрах выше Саратова, на правом ее берегу, между гор Приволжской возвышенности расположился город цементников Вольск. На окраинах его стоят цементные заводы — вверх по Волге — «Большевик» и «Коммунар», вниз — «Красный Октябрь» и «Комсомолец». Вот в рабочем поселке завода «Комсомолец» я и родился в 1920 году — в год страшной засухи, а с ней и зловещего голода, охватившего тогда Нижнее Поволжье.

Неповторимы своей красотой тамошние места. Над широкой, сверкающей под горячими лучами солнца гладью Волги высится Ечина гора, с которой открывается даль Заволжья, подернутая голубой дымкой. Смотришь, а ребячье сердечко рвется наружу в эти дали, внутри все поет волей вольною, хочется кричать от восторга, от избытка чувств… А внизу, под тобой, разместился завод, казармы

[3]

рабочего поселка, в котором живут отец, мать, здравствуют твои братья и сестры, бегают друзья-товарищи. В необъятных просторах завод и поселок кажутся маленькими, даже игрушечными.

Это моя Родина!

Наверное, широта характера волжан, вольность их духа заложены привольем окружающего природного естества.

Возникновение моего родного города уходит в далекое прошлое. Еще в 1690 году в устье речки Малыковки, что впадает в Волгу, появилось небольшое сельцо с тем же названием. Улицы его видели, как гласит молва, Емельяна Пугачева и его сотоварищей. Прошли столетия, в 1870 году при образовании Саратовского наместничества село Малыковка было преобразовано в уездный город Волгск от имени родимой Волги; кстати говоря, другого города с таким названием на всей ее протяженности нет. Чем тоже надо гордиться! А позже Волгск, получивший смягченное звучание, превратился в Вольск. Город рос. В его окрестностях строились цементные заводы. В 1912 году акционерным обществом «Ассерин» по соседству с цементным заводом Зейферта был построен цементный завод, названный в 1929 году после восстановления «Комсомолец».