Баю – баюшки – баю,

Не ложися на краю:

Придёт серенький волчок

И укусит за бочок.

Не знаю, возникнет ли у читателей вопрос: "Чего ради эта часть повествования называется "Месть Золотой Вильи", коль до возмездия пока дело не дошло и не известно ещё, когда дойдёт?" Но сами посудите, когда мне было разбираться с леворскими делами, раз у порога топочат копытами полчища врагов. Слава Создателю, что от этой напасти мы избавились!

Правда, не совсем…

И то верно, теперь вместо орды у меня на шее висела тысяча кочевников. Ну ладно, не тысяча, а девятьсот с небольшим, но разве это мало? Да у нас в Золотом лесу меньше народа, считая с гарнизоном крепости Западного перевала!

Сразу весь ужас новых реалий я и не осознала. Так велика была радость победы, зато потом…

Нет, ну-у, эльфийский владыка рассказал, что с табирами проблемы, но откуда ж мне было знать, что их под окнами кишмя кишит. Огромный цыганский табор… Нет, табор в моём представлении – это некая романтика. Песни, пляски, страстная любовь. То же самое, что в индийском кино, только как-то ближе и привычнее. Не случайно эту тему не смогли обойти стороной писатели и поэты. "Цыганы шумною толпою…" и так далее…