Брижит Обер не случайно называют «королевой триллера» — во Франции она самый титулованный писатель, работающий в этом жанре, автор множества захватывающих и зловещих историй, таких как «Четыре сына доктора Марча», «Лесная смерть», «Карибский реквием», «Кутюрье смерти».
«Мрак над Джексонвиллем» — один из самых шокирующих ее романов. Критики сравнивают его с лучшими произведениями Стивена Кинга. Серия жестоких, необъяснимых убийств вызывает панику в маленьком американском городке. Очень странные видения посещают добропорядочных горожан. Поговаривают даже, что на улице недавно видели человека, умершего много лет назад.
Продолжением «Мрака над Джексонвиллем» стал роман «Укус мрака». В побоище с живыми мертвецами уцелела лишь горстка людей. Федеральный агент Марвин Хейс очень обеспокоен исчезновением одного из выживших подростков и необычными событиями в морге Альбукерка. Неужели кошмар вновь повторится? Все говорит о том, что живые мертвецы решились на новое вторжение. И очевидно, что их первой задачей будет покончить с теми, кто устоял в предыдущем нападении… Поэтому выжившие должны поскорее собраться вместе.
Даже в самых романтических и жестоких сценах этих черных романов сохраняется юмор, потому что Брижит Обер никогда не упускает случая спародировать условности жанра. И это придает остроту повествованию, напряженность которого не спадает до самого конца.
1
Джереми распахнул старую, с металлической решеткой дверь, в два прыжка пересек веранду, спрыгнул с лесенки, состоявшей из трех расшатанных деревянных ступенек, и успешно приземлился на пожелтевшую траву. Рот у него был вымазан шоколадом и сливочным мороженым. Он вытер его тыльной стороной руки, ладонь, в свою очередь, вытер о вылинявшие джинсы и с удовлетворением собственника окинул взглядом лежащий перед домом пустырь.
Проржавевшие местами останки разбитых машин поблескивали в лучах обжигающего солнца. На белом капоте старого «крайслера», водитель которого разбился насмерть двадцать лет назад в новогоднюю ночь, спал черный кот.
Джереми очень любил этот «крайслер», хоть и не было у того ни колес, ни лобового стекла: этот тип как раз через него и вылетел, наткнувшись на ствол поваленного дерева, — погода в ту зиму, говорят, была просто ужасная; «крайслер» нравился Джереми больше всего из-за конфетти. Целые горсти конфетти, обесцвеченные временем, намертво прилипли к полупровалившимся, изъеденным сыростью кожаным сиденьям. Самая подходящая тачка для этакого страдающего снобизмом вампира. Лучи солнца косо били по корпусу, поэтому машина отбрасывала на землю невероятно длинную тень, увенчанную огромной шишкой, — то была тень свернувшегося в клубочек на капоте кота. Джереми удовлетворенно вздохнул. Все-таки здорово, когда дед у тебя — жестянщик.
Однако, вспомнив про Деда, он тут же решил, что стоит, пожалуй, смотаться отсюда как можно скорее, иначе как пить дать придется заняться какой-нибудь нудной работой. Дед питал довольно странные идеи относительно того, чем следует заниматься Джереми, — к примеру, он был убежден в том, что двенадцатилетнему мальчишке куда полезнее чинить какую-нибудь старую пакость, чем носиться невесть где. А поскольку Дед в свои шестьдесят восемь был способен запросто голыми руками согнуть пополам железный прут, спорить с ним обычно как-то не хотелось.
Вот невезуха: только Джереми пустился бегом с пустыря, как тут же раздался Дедов громоподобный голос:
2
Девчонку нашел Биг Т. Бюргер. С утра пораньше он отправился порыбачить как всегда, предварительно сунув в рюкзак дюжину гамбургеров и — дабы не подавиться — такое же количество банок пива. Он решил зайти подальше, к самому шлюзу — там легче было отыскать тихое местечко, где бы не плавали окурки и презервативы, которыми местные подростки загадили чуть ли не всю округу.
В те далекие времена, когда Биг Тони Бюргер сам был подростком, никто даже понятия не имел о том, что такое презерватив, — все полагали, будто это некая разновидность невероятно шикарного непромокаемого плаща. Прозрел он на этот счет лишь в армии, когда ему — только что оторвавшемуся от материнской юбки в родном Техасе, остриженному «под ноль» здоровенному дурачине ростом метр восемьдесят шесть — в числе прочих капрал вручил целую упаковку этих «плащей». Впрочем, в те времена и звали его несколько иначе — отнюдь не Биг Бюргер, а просто Энтони Бюргер. Однако аппетит у него и тогда был просто-таки феноменальным. Подчас он даже задумывался о том, уж не потому ли его угораздило остаться на сверхсрочной службе и угодить в Корею и Вьетнам, что так, как в американской армии — до отвала, — не кормили нигде. Увы, в конце концов его со всеми надлежащими почестями и наградами отправили-таки в отставку по возрасту, в утешение присвоив ему звание сержанта-инструктора.
Итак, этим утром — в то самое время, когда Лори и Джем в том превосходном настроении, что сопутствует обычно последнему учебному дню перед началом каникул, направились в колледж, — Биг Тони Бюргер, расположившись под ивой, мирно распаковывал свой рюкзак, предвкушая наслаждение от рыбной ловли, гамбургеров с пивом и сладкого послеобеденного сна, как вдруг в его много повидавший на своем веку нос ударил более чем неприятный запах. На мгновение старому вояке даже померещилось, будто он вновь оказался там — в джунглях, возле своего приятеля Джима, нарвавшегося на мину и напрочь выпотрошенного: все нутро у него аж по коленям тогда растеклось. Запах был в точности такой же — так вонять могут лишь вывернутые наружу внутренности. Биг Бюргер во мгновение ока обернулся вокруг своей оси; ничего подозрительного — лишь рой мух гудит в колючем кустарнике.
Схватившись за рукоятку своего армейского кинжала, с которым никогда не расставался, он подошел поближе к кустам. Похоже было, будто ветви слегка колышутся от легкого ветерка. «Зловонного ветерка», — успел подумать Биг Т. Бюргер, вынимая из ножен острое лезвие кинжала. На какой-то миг он едва не задохнулся: у него создалось такое впечатление, словно кто-то смрадно дохнул ему прямо в лицо; Биг Т. Бюргер невольно скривился, однако ощущение это тут же рассеялось.
Тогда он медленно и осторожно стал приближаться к кустам, мысленно напевая очень популярную в свое время песенку Долли Портон, — она всегда помогала ему войти в то состояние, когда тело начинает работать как бы на автопилоте. Запах усилился, стал почти осязаемым — запах крови, плоти, разложения.
