10 мая, 10 утра, Германия, Рейнланд, юго-западный субурб города Майнца Главный офисный комплекс TV-концерна ZTF (известный, как Майнц-Телецентр)

Работа оператора в публичном call-центре сверхкрупной медиа-компании предполагает телефонное общение, в основном, с хитрыми сумасшедшими. Нормальные люди сюда не звонят (зачем им?), а нехитрых сумасшедших и просто дебилов берет на себя голосовая программа с искусственным интеллектом, установленная на офисный суперкомпьютер. Вообще-то у этой программы меньше интеллекта, чем у земляного червяка, а приставка «супер» к характеристике компьютера отражает скорее его цену, чем качество. Тем не менее, для общения со средним респондентом достаточно и этого, поскольку среднему урбанистическому Homo лишь номинально принадлежит почетный эпитет Sapiens. Но бывают хитрые сумасшедшие, которые интуитивно находят слабые места в голосовой программе, и добиваются от нее переключения звонка на живого оператора. Их доля в популяции сумасшедших, звонящих на TV, очень низка, однако даже при такой доле, с учетом огромной численности популяции, их количество довольно внушительно…

Ну, вот: телефонный звонок. Одна из девушек-операторов привычно сняла трубку.

— Здравствуйте, вы позвонили в главную студию ZTF. Чем я могу помочь?

— Вот! — произнес спокойный, хрипловатый мужской голос, — Я надеюсь, фрау, что вы действительно поможете мне. Месяц назад у вас на 11-м канале в программе «I-Dorf» рассказывалось об эльзасском вине Мюнхаузен. Я смотрел видеозапись около ста раз, и теперь я уверен в своих чувствах к героине этого сюжета. Я люблю ее, и поэтому хочу встретиться с ней для долгих и серьезных взаимно-счастливых отношений.

10 мая, полдень, Карлсруэ (земля Баден-Вюртемберг, около Французской границы). Офис RCR — Рейнской антитеррористической службы

Вальтер Штеллен, 43-летний полковник контрразведки, ранее служивший в различных оперативно-аналитических центрах противодействия высокоуровневому терроризму, в сентябре позапрошлого года был назначен шефом Объединенного Рейнского Сектора Комбинационного Реагирования (RCR) в структуре INTCEN (Intelligence and Situation Centre) главной спецслужбы Евросоюза. RCR был сформирован на базе структур MAD (военной контрразведки Германии) и DGSI (французской контрразведки).

Выбор города Карлсруэ для главного офиса этой спецслужбы — рационален. Огромный речной порт (второй по величине в Германии) плюс мощная топливно-энергетическая инфраструктура, и нефтеперерабатывающий комплекс (тоже второй в Германии). По сумме факторов — это попадание в топ-10 потенциальных мишеней высокоуровневого терроризма. Дополнительный офис RCR был в 80 километрах к юго-западу, в Страсбурге, центре французского региона Эльзас/Гран-Эст и парламентской столице Евросоюза. Это тоже попадание в топ-10 потенциальных мишеней высокоуровневого терроризма. Но сегодня мишенью высокоуровневого терроризма стал Майнц — как уже отмечалось выше…

Сейчас полковник Штеллен прилагал усилия, чтобы быстро разобраться в ситуации в Майнц-Телецентре, которая по первичным данным выглядела крайне мутной. Младшие офицеры скачали из облачного сервиса копии записей с видеокамер Майнц-Телецентра, копии аудиозаписей телефонных разговоров, и протоколы сетевых соединений. Похоже, взрывное устройство было в криогенной автоцистерне. Эта автоцистерна приезжала на территорию телецентра регулярно, чтобы заправлять водородом их автономную мини-электростанцию с электрохимическими топливными ячейками. Но вопрос: что вызвало такой мощный взрыв? По предварительным оценкам: более, чем 20 тонн в тротиловом эквиваленте (как взрыв химикатов в порту Тяньцзинь, КНР в 2015-м)…

Штеллен собрался уже шарить по интернету в поисках любительских версий, когда в кабинет ввалился французский напарник — майор-комиссар Поль Тарен. Он был старше германского коллеги, и похож на эпического комиссара Мегрэ: на вид крупный увалень, флегматичный, нетактичный, но с изумительной проницательностью. За ним появилась девушка — мулатка, казавшаяся миниатюрно-изящной на его фоне. Хотя, объективно она была достаточно рослой и спортивного телосложения. Ее характерная стрижка этакими клочками, и зеленая губная помада, указывали на субкультуру нео-эмо.