В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях. А также о не совсем людях и совсем не людях. Впрочем, какая разница?
P.S. Выражаю благодарность Е.Голубевой (Charu) и Р.Муринскому — за консультации в области теоретической мифологии и практической люденологии соответственно.
Пролог
… Др… Др… Др…. Др… Др…
Легкая машина, в которой специалист тут же распознал бы нечто среднее между автожиром и виропланом, теряя скорость, снижалась по замысловатой траектории, пока не коснулась земли где-то между опушкой леса и колючими кустами.
— Спекся, — констатировала Лэрна, — сейчас придет стрелять или батарею или инструменты. За что я люблю этих ребят, так это за простоту, с какой они что-то у тебя стреляют.
— Зато ты с такой же простотой можешь что-то стрельнуть у них, — заметил Айлис, — у них так принято.
Послышался треск, пыхтение и отрывочные слова, какими нормальный человеческий индивид обычно сопровождает продвижение через что-нибудь живое, густое и колючее.
Часть I. Наблюдения
** 1 **
Нормальные люди или летают на Пандору отрываться по полной, или вообще сюда не летают, потому, что здесь нечего делать, кроме как отрываться по полной. Есть еще небольшая категория нормальных людей, которые здесь работают. В основном — спасателями. Дело в том, что некоторые несознательные индивиды отрываются так, что забывают о существовании закона всемирного тяготения, трех законов Ньютона, а также того закона биологии, согласно которому крупные хищники не только являются объектами спортивной охоты, но иногда, для разнообразия, охотятся сами. В отличии от охотников-людей, они не вешают части своих трофеев на стены кабинетов и гостиных, а просто переваривают их в ходе своей естественной хищнической физиологии. В общем, благодаря любителям экстрима, не знающим, как страховаться на склоне, где у винтовки-полуавтомата предохранитель и что может случиться при контакте голодным тахоргом, спасателям тут всегда есть чем заняться. Антон не был ни туристом, ни спасателем, и совершенно не собирался становиться ни тем, ни другим. Поэтому он чувствовал себя не нормальным. Чужеродным телом, если можно так выразиться. Это чужеродное тело в данный момент сидело за столиком в маленьком совершенно пустом автоматическом кафе, потребляя местную разновидность травяного чая и дожидаясь странного типа, который назначил ему здесь встречу. Как будто во вселенной нет других мест, кроме Пандоры, где можно встретиться без посторонних глаз и ушей…
— Меня зовут Бромберг. Доктор Айзек Бромберг, — тихим голосом сообщил худощавый пожилой человек, усаживаясь за столик рядом с ним, — это я пригласил вас сюда.
— Очень приятно, — сказал Антон, — надеюсь, мы сразу перейдем к делу?
— Правильный подход, — одобрил Бромберг, — я могу переправить вас на Эвриту в обход действующих правил и высадить, скажем, в Икающем лесу неподалеку от ируканского тракта.
— Это еще зачем?
** 2 **
…Я знал, что вы вернетесь, мой благородный друг! — провозгласил барон Пампа, — без вас было скучно, клянусь ребром святого Мики!
— Я тоже скучал, — заметил Румата, обгладывая куриное крылышко.
— Ха! И, бьюсь об заклад, не только по мне! Тысяча дьяволов! Эта рыжая девчонка, наверное, чистая ведьма, если…
— Если? — переспросил Румата.
— Если она так глубоко ранила ваше сердце, дон Румата, — продолжила баронесса.
** 3 **
… До солнцестояния был еще вагон времени — но Румата торопился. Только ли потому, что события развивались стремительно и не допускали и часа промедления? Или же он просто не мог откладывать встречу, при одной мысли о которой его сердце убыстрялось чуть не вдвое?
Ируканский тракт был прекрасно знаком ему, так что он мог рассчитать время. Из замка Бау он выехал чуть за полночь — значит к рассвету будет у корчмы «Золотая подкова». Там надо дать коню подкормиться, напиться и передохнуть. Часа два. Потом до урочища Тяжелых мечей и дальше вдоль Бычьего ручья, через сайву, до самых предгорий. Это значит, увидеть Киру еще засветло… пусть на закате. Если ничего не случится по дороге. А по дороге, как на зло, всегда что-нибудь случается… «Буду рубить, — подумал Румата, — извините ребята, мне в этот раз никак нельзя опоздать, и, если что, рубить буду по настоящему. Не знаю, что вам может быть от меня нужно — но я очень-очень тороплюсь».
… По землям Пампы он проехал без всяких приключений. Немудрено. Если и один Пампа мог навести страх на целую ночную армию — что же говорить теперь, когда есть еще дон Тага, способный бросить конную сотню на прорыв через десятитысячное войско.
Хозяин «Золотой подковы» испугался было нежданному гостю, что колотил в дверь ни свет, ни заря — но, узнав Румату, тут же приободрился и, покрикивая на жену, служанку и пару подростков, мигом организовал корм коню и завтрак благородному дону. Благородный дон уплетал окорок, запивая молодым вином, а корчмарь уселся напротив с кружкой браги — мало ли что захочет спросить богатый постоялец (а уж о его богатстве корчмарь знал не понаслышке).
— А не знаешь ли ты, любезный, о некой девице, называющей себя посланницей Хозяйки? — поинтересовался Румата, небрежно бросив обглоданную кость в угол.
** 4 **
… Она сидела на берегу широкой заводи, задумчиво глядя в воду. Парнишка молча указал на нее рукой и бесшумно исчез. Некоторое время Румата стоял молча, затем тихо произнес:
— Кира…
Девушка порывисто обернулась и вскочила на ноги.
— Ты?
— Ты? — эхом отозвался он.
** 5 **
… Ты всех своих тысячников пригласила к завтраку? — спросил Румата, когда «курсанты» разошлись.
— Не всех, — ответила Кира, как ни в чем не бывало, — двое управляют охранением, одна тысяча — на хозяйственных работах.
— Понятно…
Ничего ему было не понятно. Кроме, пожалуй, одного — с ним играют в игру, правил которой не сообщили. И не хотят сообщать.
— Нам еще надо посетить Верцонгера.