В новой книге известного историка-марксиста ГДР, лауреата Национальной премии Вольфганга Руге развернута широкая панорама событий в Германии 20-х — начала 30-х годов и одновременного восхождения Гитлера и его преступной партии к террористической диктатуре. На широком фоне истории Веймарской республики дана научная интерпретация обстоятельств крушения в Германии буржуазно-парламентарной демократии и замены ее диктаторским режимом Гитлера.
Введение
30 января 1933 г. главарь нацистской партии Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером. Пробил последний час парламентской Веймарской республики; на Германию опустилась ночь фашизма. Террор и бесчеловечность стали повседневностью 65-миллионного народа. Прошло еще немного лет, и «великогерманские» властители «третьего рейха» установили свое деспотическое господство также за пределами страны, ввергли сначала Европу, а затем чуть ли не весь мир в пучину войны. Зверства, творившиеся именем Гитлера на фронте и в самой Германии, превзошли по своей мерзости и жестокости все, что только имело место в предшествующие века.
Чтобы сокрушить кровожадный фашизм, державам, выступившим на борьбу против него, прежде всего Советскому Союзу, пришлось напрячь все свои силы и принести ради победы невиданные в истории человечества жертвы. Когда после шести лет второй мировой войны над полями сражений поднялись последние столбы дыма, народы оплакивали 50 миллионов погибших. Не счесть было раненых и искалеченных, вдов и сирот. В руинах и пепле лежали обширные края, тысячи городов и десятки тысяч деревень. Предположительная стоимость уничтоженных материальных ценностей достигала поистине астрономических цифр, а утраченных сокровищ культуры и искусства — вообще не поддавалась никакому измерению.
Гитлеровской Германии пришлось пережить военное поражение невиданного масштаба. Но именно это побуждает многих буржуазных историков приписывать всю вину за фашистский кошмар, мировую войну и это беспримерное поражение одному-единственному человеку — позорно обанкротившемуся «фюреру». Особенно живучи такие взгляды в странах Запада, где радио и телевидение, школа и пресса целенаправленно культивируют легенду о «фюрере-ферфюрере»
[1]
. Людям втолковывают, что Гитлер растоптал республиканскую конституцию и уничтожил буржуазную демократию, разорвал в клочья Версальский мирный договор, создал на пустом месте «всесокрушающий» вермахт и послал на смерть миллионы беспрекословно повинующихся солдат не только без чьей-либо помощи, но и вопреки сопротивлению целого легиона врагов из лагеря тогдашней буржуазной демократии.
Словом, что он, и только он один, был движущей силой событий и за ним никто не стоял, что не было никаких нажившихся на войне монополистов и увешанных высшими орденами военных преступников-милитаристов. А посему западные публицисты и телекомментаторы, лишь только речь заходит о злосчастном прошлом, начинают разглагольствовать о расовом бреде именно одного Гитлера, о партии именно одного Гитлера, о программе именно одного Гитлера, о терроре именно одного Гитлера, о вооружении именно одного Гитлера, о войне именно одного Гитлера… Да еще при этом не забывают изобразить ликвидацию безработицы, строительство автострад и чистоту на улицах тоже делом рук этого якобы загадочного человека, который был вегетарианцем и вместе с тем чудовищно жестоким, больше всего на свете любил домашних животных и вместе с тем приказал удушить газом миллионы людей.
Авторы школьных учебников, журналисты и кинематографисты, распространяя такие ложные представления об истории, могут ссылаться на буржуазную историческую науку, которая в солидных (правда, лишь на первый взгляд) исследованиях и толстенных «кирпичах» неутомимо вдалбливает читателям, будто Гитлер единолично измыслил, породил и осуществил все злодеяния нацистского времени.
Глава первая
Начальные шаги нацизма
Когда Гитлер уже перестал быть совсем безвестным, он утверждал, что обратился к политике сразу же после начала Ноябрьской революции 1918 г. в Германии.
Однако еще многие месяцы после ее свершения 30-летний Гитлер болтался по верхнебаварским казармам, будучи далек от всякой политики. Выписавшись из госпиталя, он вернулся в мюнхенскую казарму, поскольку не имел ни пристанища, ни занятия. У него не было ни семьи, ни родных, ни друзей, ни какой-либо профессии, и никогда в жизни он не занимался каким-либо постоянным делом.
Перед первой мировой войной, проев отцовское наследство и все доставшееся ему от матери, он жил впроголодь, подрабатывая малеванием открыток с видами исторических достопримечательностей. Но теперь, во взбаламученной атмосфере революционного переворота, картинками с изображениями старинных соборов и дворцов было уже не прожить. Гитлер опасался, как бы после увольнения из армии не оказаться на улице без всяких перспектив и не очутиться опять, как всего каких-то десять лет назад в Вене, в ночлежке, обреченным на жалкое существование. Ему не оставалось ничего иного, как послушно нести охранную и внутреннюю службу сначала в лагере для военнопленных, а потом в своем прежнем полку, дислоцировавшемся в Обервизенфельде.
Как и все перепуганные мелкие буржуа, Гитлер причитал по поводу проигранной войны и неопределенности будущего. Однако он выделялся тем, что разглагольствовал так учено и высокопарно, как это свойственно человеку, который читает много книг, а переварить их не может. Даже самое тщательное изучение условий жизни никому не ведомого в ту пору Гитлера, а также его духовного облика не оставляет и тени сомнения в том, что он отнюдь не предпринимал каких-то исключительных волевых усилий и никакой системы мыслей у него не было и в помине. Самые различные по своим взглядам биографы Гитлера в один голос констатируют, что ефрейтор, отгороженный казарменными стенами от всенародных бедствий, был занят тогда только планами собственной дальнейшей жизни. Томас Манн охарактеризовал его состояние как чувство «неприкаянности» в сочетании с «высокомерным в основе своей… отказом от всякой разумной и уважаемой деятельности»
Еще сильнее, чем в свои венские и (с 1913 г.) мюнхенские годы, неприкаянный Гитлер предавался смутным мечтаниям. Ему грезилось, как он, заделавшись живописцем, архитектором, театральным художником в некоем супер-театре, изобретателем нового блюда или просто крупно выиграв в денежной лотерее, в одно прекрасное утро становится знаменитым, богатым и независимым. Если в довоенном Мюнхене Гитлер еще метался между убогими мансардами и вагнеровскими операми, даже и не помышляя о серьезном труде, то теперь, когда работы стало мало, да и сулила она лишь жалкий заработок, он погрузился в мир филистерских видений, рисующих опьяняющие триумфы. Временами он впадал в депрессию и не раз намекал своим сослуживцам по казарме, что ему ничего не стоит взять пистолет да и положить всему этому конец.
