… Побережье было пустынно. После миновавшего шторма должно вынести хоть что-нибудь, но нет - у прибрежных камней вода медленно колыхалась под слоем ледяной шуги. На кромке припая, чуть дальше, тоже было пусто. Должно быть, все живое, что только существовало и росло на дне этой мелководной лагуны, давно вмерзло в лед, а потом было сорвано и унесено далеко в открытое море. Холод объял побережье, но не смог осилить воду полностью, а только до тех пор, чтобы покрыть лагуну шугой, которая скрипела, скрежетала и вспучивалась при порывах ветра.

Харанг вышел напрасно. Сейчас он был не в состоянии ни охотиться, ни даже быстро идти. Добычи все равно не было. Он медленно брел вдоль берега, зачем-то время от времени вглядываясь в серо-голубую дымку, застилающую темные морские воды. Нечего было ждать, не на что рассчитывать. До весны он мог не дотянуть, а утолить голод немедленно не было ни сил, ни возможности. Хорошо еще, что он догадался задержаться в пещере на несколько часов - буран кончился, ветер лишь изредка пробовал свою силу. Да, нужно было повернуть обратно, и плестись в полудрёме по собственным следам. Он уже повернул голову, осматривая безрадостный обратный путь, когда какое-то неподвижное темное пятно привлекло его внимание. На самой кромке припорошенного снегом льда он увидел замерзший рыбий хвост! Надежда пробудила его силы. Сердце, дремлющее и вялое, забилось, гоня стылую кровь по жилам. По мере приближения к еде он все более оживал, хотя следовало быть осторожным, чтобы малая пища не обернулась потом большой бедой - сил и жизненного тепла могло не хватить на обратный путь, а хмурым зимним днем нечего ждать солнца из таких плотных серых туч.

Голод подгонял его. Схватив рыбину, он потянул на себя изо всех сил. Ничего не выходило! Наверное, здесь со дна поднимался камень, а к его влажной макушке и примерзла чешуя вместе с ледяной коркой. Сколько Харанг не бился, добычу никак не удавалось оторвать ото льда. В отчаянии он наотмашь ударил по хвосту правой лапой. Рыбий хребет выдержал, а вот лед раскололся, как будто хищник выпустил из пасти свою жертву. Это была удача - Харанг вытащил на припай замерзшую маноогу довольно больших размеров - она была длиной с его предплечье. Неплохая закуска для зимнего пробуждения! Он с хрустом вонзил зубы в мороженную рыбью плоть, быстро, с жадностью стал грызть ее, перемалывая твердое холодное мясо вместе с костями. Дойдя до головы, он остановился, призадумавшись, - он опять ошибся, начав есть с хвоста, за что его уже не раз ругал учитель Дохум. Досадуя, он хотел отшвырнуть остатки еды в прибрежный сугроб, как вдруг этому возникло неожиданное препятствие - вместо глаз у рыбины была продета петля из тонкой веревки. На холоде запахи были приглушены, но Харанг понял, что эта веревка сплетена из волокон растения, запах которых он никогда не чувствовал ранее. Это волокнистое сплетение уходило под воду, под слой мелкой ледяной каши. Харанг потянул. Веревка поднялась в воздух и натянулась, как струна, - ее направление вело за большой обломок скалы, возвышающийся над поверхностью воды. Бросив ее, Харанг взобрался на камень и посмотрел вперед - там была небольшая льдина, в центре которой была лодка, намертво вмерзшая в лед. Любопытство толкнуло Харанга сделать шаг в сторону торчащего острого носа. Там, на днище, припорошенные снегом, лежали странные существа. Никогда раньше он еще не видел таких созданий, умеющих делать такие лодки. Запахи говорили о том, что эти пришельцы надевали на себя чужие шкуры, чтобы спасаться от холода. Их кожа была гладкой, безволосой. Дыхание жизни давно оставило их, потому что снежная крупка, принесенная недавним бураном, не таяла на их лицах. Существа лежали так, что было ясно, что они до последнего момента сопротивлялись холоду, пытаясь отогреть друг друга. Некоторые тела были прислонены друг к другу спинами, другие лежали под шкурами обнявшись. В самом центре лежало два существа, которые плотно прижались одно к другому, прикрывая своими телами нечто, покрытое теперь холмиком снега. Из этой кучи, сквозь протаявшее отверстие, поднимался парок. Харанг подобрался еще ближе и сунул морду в проталину. Его ноздри щекотал запах едва уловимого тепла и слабой жизни, едва держащейся в этом мире. Харанг разметал холмик в стороны - там оказался маленький шатер из шкур, тканой материи и прутьев. Он разломал и его, обнаружив внутри четыре свертка из шкур мехом внутрь. Он ощутил присутствие трех живых созданий - они были так малы и слабы, что не было сомнений - это детёныши погибших. Создание в одном из свертков умерло совсем недавно, его живые соплеменники могли тоже скоро последовать за ним. Харанг в одиночку не смог бы согреть их, поэтому он решил рискнуть, - сделав мешок из остатков шатра, он поместил свертки в него. Взвалив на спину свою добычу, Харанг усилил биение своего сердца - надо было идти и идти быстро, а о последствиях он не думал. Гонимая по жилам кровь быстро его обогрела, мышцы вновь налились силой, и он трусцой направился в сторону убежища.

Он оказался внутри как раз вовремя - верховой ветер пригнал серую пелену, а из нее на землю посыпался снег. Харанг не знал, что делать дальше. Ему пришлось разбудить своего учителя. Дохум всё никак не просыпался, лишь сонно и медленно поводил головой из стороны в сторону. Наконец, он приоткрыл глаза:

- Кто здесь? Кто будет меня?

"… И было время нового Великого Круга. И собрались Девять Мыслящих и три рода Полумыслящих: три Древних рода - Аох - Возделыватели, Джамар - Сеятели, Онаф - Породители животных; три Средних рода - Скамб - Хозяева вод, Нуинуты - Хозяева знаний, Киту - Хозяева воздуха; два Молодых рода - Гарраны, жители пещер, Хозяева гор и предгорий, Урру - охотники, Хранители степей и лесов. Приползли и мрачные Фухом, Погребающие мертвых, Хранители Смерти.

Три рода Полумыслящих было с ними - Зверлины пришли с Джамар; Варракаты приползли вслед Скамб; Тилиски, Пьющие Жизнь, прилетели вслед за Нуинутами.

Все они сошлись, потому что сбылось предсказание о нарушении гармонии Великого Круга: чужая кровь, новое племя Мыслящих появилось. Они были скитальцами, их принесло море, они не помнили своих предков из далекой земли. Дважды было это - бури и ветры приносили к побережью деревянные строения рук их, на которых они плавали. Первый раз выжили трое и были воспитаны членами Круга. Их род звался Людьми. Гарраны вырастили двоих: Ауилинай - Свет солнца, Тиалладинам - Лик Луны. Урру оставили себе Ррумангира, или по-гаррански Кай-Уррунат-Нама, Сына Волка. От этих троих ведет свое начало раса Людей на наших землях.

Дети этих людей повстречали своих соплеменников - тех опять ветры пригнали к нашим берегам, и они поселились в одной из прибрежных долин, поставив там свои дома, собранные из древесины, на которой они и приплыли. Новых людей было меньше десятка, их язык, их обычаи были неведомы Членам Круга, но дети Ррумангира сдружились с ними и позже слились с ними в одно племя. Ррумангир был великий воин и охотник, Ауилинай владела Магией Светлых начал, а Тиалладинам - Темных. Их дети и дети их детей учились и несли из поколения в поколение магические знания.

Члены Великого Круга решили, что Люди станут их приемниками, потому что в предсказании говорилось о малом и слабом роде, который затмит собой свет, сотрясет землю и помрачит звезды, что станет он велик, куда бы ни склонился, к Добру или к Злу. Добро обещало жизнь, Зло - Хаос и всеобщую гибель. И видели они, что Люди восприняли от них все, что несли они в себе: от Урру - умения боя и охоты, от Гарранов - знания и умения о горах и пещерах, от Киту - полет мысли и стремление к высоте, от Нуинутов - любовь к знаниям и пытливость ума, от Скамб - любовь к воде и умения жить на водах, от Онаф - приручение диких животных и уважение к ним на воле, разведение скота, от Джамар - умения сеять жизнь, там, где ее не было, от Аох - разведение растений и уход за лесом, полем и лугом, от Фухом-могильщиков - почитание мертвых. И было это падением Великого Круга, потому что Люди теперь могли одни жить на земле и править ею. Древние и Средние роды были слабы и уже вымирали, Молодые же еще не знали и не хотели знать этого. Им и Людям было завещано беречь земли и воды, дабы Жизнь была вечно.