Кто знает, что будет впереди, какие испытания, обретения и потери ждут своего часа, где встретит нас любовь? Судьба совершает порой непредсказуемые повороты, чтобы преподнести подарок, когда ты уверен, что все хорошее уже закончилось и впереди не ожидаешь ничего светлого и счастливого. Но прежде судьба проведет человека через цепь проверок, чтобы сделать подношение, которое не мог предвидеть и ожидать. Может ли страсть залечить душевные раны или хотя бы сделать так, чтобы они ощущались не так явно, не врезались бы в душу, не причиняли боль?.. Ведь яркое чувство должно быть настоящим, подделка же заставляет чувствовать что-то другое, только не то, что нужно.
…«Почему мне кажется, что я тоже пою, хотя поет-то Валерий Меладзе, а я просто слушаю? Чем эта песня меня так зацепила? Ведь со мной ничего подобного не было и, наверное, не будет. А может, будет, и я только начинаю это понимать?»…
Книга посвящена братьям Меладзе.
Чувство первое. Любовь
– Эй, ты это чем там занимаешься? – мастер покачал рукой высокий деревянный стул, на котором сидел Артём. Василич не терпел, когда кто-то тратил время на какую-нибудь, в его понимании, ерунду, или вовсе ничего не делал.
Стул закачался. Артём вынул из левого уха наушник:
– Что?
– Спрашиваю тебя, чем ты тут занимаешься, – стараясь перекричать шум конвейера и работавших неподалеку насосов, снова повторил мастер. – Ты чего, музыку слушать сюда пришел или работать, студент? А?
– Так линия стоит, ждем, загружаемся – спокойно ответил Артём. – Я же здесь, никуда не ушел. Какие претензии?
Чувство второе. Зависть
Идти вечером по промзоне было непривычно: люди шли к троллейбусной остановке или к железнодорожной станции на электричку, а Артём шел мимо серых бетонных стен по направлению к проходной. Он нисколько не опаздывал и не волновался по этому поводу. Его мысли занимало другое: от Алины не было ни строчки, и на последнее сообщение она вообще не ответила.
«Ладно, утром вернусь, она уже точно напишет, – успокаивал себя Артём. – Приду, а на столе телефон и сообщение от нее. Прочту и лягу спать, и она будет мне сниться».
В лучах заходящего солнца комбинат выглядел впечатляюще. Что-то сюрреалистическое было в красно-желтых бликах, разбросанных по оборудованию компрессорного цеха. Его трубы, по которым текли вода, соленый рассол для охлаждения и что-то еще, были не грязно-зеленого, а какого-то непонятного красноватого цвета, а само здание цеха, построенного из красного кирпича, казалось заметно выше и новее. На закате оно словно преображалось, молодилось: не были заметны трещины, сколы и проросший тут и там между кирпичей темный мох.
Еще поднимаясь по лестнице, Артём почувствовал непривычную тишину.
Не работал упаковочный автомат центральной линии, не постукивали насосы и компрессоры.
