К его коже постепенно возвращалась чувствительность, а вместе с ней и притупленная синтетическими медиаторами боль. Медленная, вялотекущая боль, которая перерастала в режущий тонкий ожог по самой кромке между правым веком и верхней скулой над щекой.

Лицо Эдварда было подвергнуто термальной обработки, которая больше походила на банальное выжигание неровностей на коже. Врач, проделавший эту нехитрую процедуру, отошел от операционного кресла к противоположной стене комнаты и самозабвенно принялся готовить свой инструментарий к следующей операции. Эд посмотрел на врача оценивающим взглядом. Пока он продолжал лежать в медицинском кресле, не решаясь даже пошевелить мимическими мышцами лица, хирург деловито расхаживал вдоль широких столов, укрытых белой тканью

Врач был сутулым, худощавым и высоким мужчиной, неопределенного возраста. Его лицо было изрыто множеством мелких морщин и на треугольном подбородке выделялась острая тонкая борода, слегка затронутая сединой. При этом волосы на голове были еще достаточно темными и густыми, из-под тучной для его возраста шапки волос выглядывали умные и холодные серые глаза, которые уже много лет равнодушно смотрели на этот мир. Во всем его облике читалась некоторая небрежность, бывшая, очевидно, следствием большой загруженностью работой. Своими длинными тонкими пальцами врач поочередно брал со стола один из хирургических инструментов, затем подолгу вертел его в руках, всматриваясь в любые неровности или загрязнения. Каждый новый скальпель или зажим он скрупулезно чистил, потом протирал насухо отдельно лежащей марлевой салфеткой и внимательно разглядывал на свету, поднося их поближе к глазам. После проделанной в сотый раз монотонной операции он аккуратно откладывал очередной медицинский прибор в сторону, на соседний стол, где очень быстро образовывался стройный ряд разнообразных орудий медицинского труда. На протяжении уже нескольких минут он скурпулезно проделывал эту процедуру, перекладывая каждый из инструментов с одного стола на другой.

- Если рана начинает болеть, это нормальная реакция, так и должно быть - не отрываясь от своего занятия, хирург обратился к Эду. – Медиатор конечно ослабляет боль, но не на долго. Тем более, я вколол тебе слабую дозу, поэтому некоторое время будет жечь. Это неприятная, но необходимая мера – обезболивающее не должно мешать работе стимулятора роста клеток, а его действие для нас главное. Примерно через час, твое лицо полностью восстановится и уже никто не сможет разглядеть на нем шрама, во всяком случае, без пристального взгляда.

Эдвард промолчал, анестезия также атрофировала его лицевые мышцы, которыми теперь было почти невозможно двигать. Хирург тем временем продолжал проводить свои жутковатые манипуляции, методично раскладывая инструменты на столе. Чтобы хоть как-то отвлечься от нарастающей боли Эд решил подробнее осмотреть операционное помещение. Тем более что света теперь стало гораздо больше, чем в тот момент, когда он только усаживался в это совершенно неудобное кресло. Эд даже слегка приподнялся в нем, вытягивая вперед голову, насколько это позволяла сделать его затекшая шея.

История вторая. «Добро пожаловать в организацию»

Сколько себя помнил, всю свою жизнь Рассел любил деньги. Однако эта любовь никогда не была взаимной: с детства он постоянно откладывал их, любые лишние монеты, что оказывались в его руках. Он всегда был готов ругаться с торговцами за каждый геллер, но так и не смог хотя бы раз скопить достаточно крупную сумму. Нищета, в которой он родился и вырос, никак не хотела отпускать его. Она свела в преждевременную могилу его родителей и сопровождала Рассела на протяжении всей его жизни. Любовь к деньгам, довольно банальное чувство для всех жителей трущоб Свободного города, особенно для потомка последней волны эмигрантов. Но, тем не менее, Рассел никогда не опускал руки, надеясь однажды в будущем на ответное чувство со стороны хрустящих банкнот. Получая свою скудную зарплату каждый месяц, он всегда четко знал, на что она будет потрачена, все статьи расходов в его жизни были расписаны заранее, так что откладывать много денег у него никак не получалось. Лишь те немногие пару десятков крон, что удавалось изредка сэкономить, Рассел всегда надежно прятал в своем тайнике, который он сделал в вентиляционной трубе квартиры. Память об этой отложенной на черный день заначке всегда согревала его, и даже не смотря на постоянные трудности, он старался сохранять свои неприкосновенные запасы, не тратя их попросту.

Но вот наступил день, когда Рассел больше не согревался теми крохами, что он прятал от посторонних глаз и самого себя многие годы. Внеплановый конверт с легкими деньгами не просто грел его, он по-настоящему жег пальцы, жег ладони, мягким теплом растекался по груди и полыхал во внутреннем кармане куртки. Впервые в жизни получив разом три тысячи крон, да еще и совсем за пустяковую работу, Рассел по-настоящему растерялся. Вначале он даже не смог придумать куда сможет потратить эти деньги и не был уверен – стоит ли вообще тратить их. Однако уже к вечеру, в его голове созрел план, о реализации которого он много раз грезил перед сном, но воплотить который в жизнь у него не было возможности. До недавнего времени.

Рассел шел по подворотням, бережно прижимая конверт локтем. Он радовался так как никогда в жизни, он был практически счастлив. Шальные деньги давали ему ощущение власти, открывали перед ним запертую многие годы дверь в мир новых возможностей. Наконец-то настал день, когда он мог позволить себе все, что хотел. Денег было не так много, чтобы прожить безбедную жизнь, но сегодня вечером он был королем мира. Самый лучший день, его единственный вечер роскоши и богатства. Легкие деньги: их нельзя копить, их надо сразу тратить, только так они смогут принести счастье своему владельцу. Обрести короткое счастье на один вечер - это и было главной целью его полуночного путешествия.