Впервые я увидела ее на каменной стенке в школьном дворе. Она сидела, откинувшись назад, поджав одну ногу под себя и вытянув другую, темные густые волосы в беспорядке рассыпаны по спине, глаза закрыты, лицо повернуто к солнцу. Она сидела в позе голливудской звезды, и именно это привлекло мое внимание, поскольку ей было всего лет шесть-семь.

Я прошла мимо нее и направилась в школу. Директор, Боб Кристиансон, вышел мне навстречу.

Мы с Бобом были старыми знакомыми. Когда я только закончила учебу, он предложил мне работу. Он возглавлял тогда программу исследования необучаемости, и его шумный, неформальный, несколько хипповый подход в общении с детьми, с трудом поддающимися обучению, вызывал опасения у консервативного учительского сообщества. Боб всячески поощрял меня и руководил мною, упрямо не желая считаться с тем, чему меня учили в университете. В результате я провела несколько трудных, можно даже сказать, боевых лет в поисках собственного стиля преподавания, учась отстаивать его.

Прошло довольно много времени. Я работала в других школах, в других штатах и даже в других странах. Занималась клинической психологией, научной деятельностью и специальным обучением. Боб оставался в том же городе. Он работал и в обычных школах, и в школах со специальным обучением.

– Погоди, сейчас увидишь свой класс, – сказал Боб, пока мы поднимались по ступенькам, все выше и выше.

На следующее утро, придя в класс, я застала там Билли.

– В чем дело? – удивилась я. – Еще только десять минут девятого.

– Я всегда приезжаю рано. Позже автобуса не бывает.

– А почему ты не на площадке? – поинтересовалась я. – Звонок будет только в восемь тридцать пять.

– Там эта психопатка.