Всякая история для людей начинается с человека. Наверное, это закономерно, так как люди полагают, что творят историю человечества. Для любой истории нужен еще и какой-то случай, будь он плохим или хорошим. У меня был такой случай, а вот хороший он или плохой сказать однозначно нельзя. Вкратце начну с себя, возможно, это будет немного скучная часть повествования, но есть вероятность, что она сможет впоследствии объяснить некоторые мои поступки. Чтобы не утомлять постараюсь сделать вступление коротким.

Я был всегда странным и непонятным для окружающих мальчиком, спустя годы я стал непонятным и странным мужчиной. Однако жить мои странности никому не мешали, да и в компаниях с меня всегда можно было посмеяться, на шутки я не обижался и всегда старался подыграть. По этой причине от одиночества я не страдал. Как человек ужасно взрослый, в школе я полагал, что мои странности — это мое дело, так как касаются они в основном меня. Мое ближайшее окружение имело и других странных людей, странности которых выходили за рамки личного дела. Таких людей обычно быстро одаряли всякими нелицеприятными терминами научными и не очень, быстро ограничивая общение с ними. Таким образом, можно сказать, что у меня все было почти как у людей за исключением не совсем людского подхода к жизни.

Школа меня не смогла воспитать сознательным гражданином. Ничего удивительного, мои странности к моменту, когда учителя начинают видеть в учениках личность, уже проросли. В отличие от большинства мальчишек моего возраста, книжки я читал, как правило, это были всегда чужие книжки. Мою классную даму, преподавателя русского языка и литературы, это зачастую ставило в тупик. Меня трудно было назвать просто балбесом, правдами и неправдами я всегда умудрялся по всем ее контрольным получать твердые четверки. Лодырем в плане предмета меня назвать было тоже неправильно по причине, что на каждую прочитанную отличницами по программе книжку я умудрялся прочитать две совершенно внепрограммные. С остальными учителями мы давно нашли общий язык. Учился я, можно сказать, хорошо, за что некоторые учителя меня опрометчиво ставили в пример другим ученикам.

Школа кончилась, начался ВУЗ с громким названием «институт». Даже смешно его так называть, эту прелесть российской глубинки. Выбирать не приходилось, парень из небогатой глубинко-российской семьи пошел становиться инженером-механиком. Ну не агрономом же, мне тогда это казалось верхом неприличия, как наркоману слово «психиатòр». Вообще-то я бы пошел учиться на археолога, пусть меня научат, только вот как в той поговорке «Съесть-то он съест, та хто ж ему даст…». В нашей школе почему-то было принято считать, что археологи, как и историки с археологическим уклоном, учатся непременно в Москве. В Москву с голым пузом не сильно-то разбежишься. Конечно, потом я немного пересмотрел свои мировоззрения по этому вопросу, но денег на всякие переводные мероприятия все равно не появилось. В ВУЗе на меня свалился информационный поток в виде общения с продвинутыми друзьями, а так же, хоть и не слишком скоростным, но все же Интернетом. Я понял некоторые вещи. Основной, пожалуй, была мысль «плохо жить в глухомани, возвращаться туда — еще хуже». Как водится по закону Мэрфи, обычно случается кака. И моя радость учебы в ВУЗе была бы неполной без призыва на обязательную воинскую службу. Какие-то умные дяди, долгих им лет каторжной жизни, вдруг решили призвать всех ВУЗовских бездельников на защиту ненасытной Родины. Призвали. Спасибо.

Лето, каникулы, гости с «Большой земли», как всегда с важным делом и письмом от серьезныз людей. Ну как тут можно отказать. Нужна рабочая сила, непременно за «спасибо», непременно в разгар каникул. По причине некоторых склонностей характера был я в нашем учебном заведении в разряде «залетчиков». Ну а такого рода контингент извечно во искупление грехов привлекался к разного рода полезно-воспитательным работам. Вот и попал я в экспедицию по местам оживленного кормления комаров, клещей и полевых мышей. Искали где-то на Алтае, чего искали, не скажу, засмеете, тем более что там такого сроду, наверное, не было. Привезли нас на вертолете, высыпали с нами продукты питания, приборы и московских геологов. Всего нас получилось шестеро, двое парней и я — орлы на побегушках, два «очкарика» и дама, она же повар, врач и по совместительству — женщина. Мы копали и долбили шурфы, измеряли и носили, брали образцы и выкидывали отработанный материал. Через две сплоченные недели к этим основным процедурам добавилось слово «пили», благо спирт в наличии оказался, а главный «очкарик» оказался человеком понятливым. Про природу не пищу — понадобится отдельная книга совершенно иного жанра. Могу сказать, что она нас подвела, а может, мы ее довели.

В один довольно жаркий день осыпался склон скалы. Придавило двух московских умников. Молодой отделался легко, можно сказать, сменой штанов. Руководитель разведотряда попал под раздачу призов серьезно. Старший товарищ в палатке пережидал послеобеденную жару, наблюдая извечно приятную идиллию под названием «работающие люди». По этой причине удалиться на безопасное расстояние оперативно не смог. Пострадал, видимо, позвоночник, нога и, как неотъемлемая часть руководителя, радиостанция. Последнее наименование пострадало сильно. При жалкой попытке реанимационных процедур радиостанция умерла окончательно, наверное, по тому, что предмет был необходимый. Решили руководителя нести до ближайшей заготбазы пастухов или чабанов, в общем, кто-то рядом пасся по непроверенным данным пилотов вертолета. Долго рассуждать о составе спасательной партии смысла не было. Нужны были двое студентов, несущих укомплектованные пострадавшим самодельные носилки из остатков палатки, и наша мадама, как уже писал, единственный в разведотряде лекарь, ну и вообще, женщина. Молодого московского умника хотели по инструкции оставить со мной. Но, видимо, осмотрев мою довольную физиономию, инструкцию решили нарушить, на роль няньки я явно не походил. Других же чудиков, готовых остаться практически сам на сам и матушкой природой, не нашлось. Оборудование и прочее снаряжение оставлять без присмотра было ну уж совсем не положено, горные козлы разворуют, вон их сколько! Нужно охранять. Мне доверили карабин, который был настоящим сыном бабушки «Мосинки». Наша женщина-доктор несколько минут рассуждала, что это неправильно, но я всех уверил, что лучше я один с карабином, чем вдвоем с этим «ботаником» и опять же карабином.

Ушли. Замечательно. Карабин, о сладкая и недосягаемая мечта! Патронов есть четыре коробки — загляденье, вокруг никого — мечта. Завтрак — неприличная трата времени в таком сложно запущенном случае. И все же пришлось выждать, чтобы случайно не вернулись наши «спасатели», выстрелы в предгорьях слышны довольно далеко. Пока ждал, вспомнил обвал. От выстрелов могло обвалиться что-то еще. Вот я и решил сходить на место обвала. С одной стороны нужно было убить время, с другой — посмотреть на обстановку было тоже не лишним. Идти к месту обвала я, в общем-то, не боялся, два раза наивный снаряд в одну дырочку не падает. Посмотреть же что там было интересно, в день обвала не до этого было. Лазил не долго, место, откуда все началось, нашел минут через сорок. Сыпалось издалека, но я не поленился, долез до самого начала этого природного действа. Порядочно устав от карабканья по склону, я уселся немного передохнуть чуть в стороне от места основного обвала. Лениво обозревая склон, а так же попутно удивляясь своему дурному мероприятию, я все же обратил внимание на довольно странную вещь. На месте обвала имелась какая-то породистая железяка. С моего места видна была лишь небольшая часть какой-то конструкции. Обратившись к логике, я так и не смог найти более-менее подходящее предположение. Железяка, похоже, была большая. Что само по себе весьма странно, так это то, что она не была ржавой. И, похоже, обвал начался именно в этом месте. Я продолжал неспешно рассуждать, разглядывая выступающую из скалы часть конструкции, хотя мое тело уже было готово броситься на разгадку тайны, вооружившись киркой и лопатой. Боев в Великую отечественную, вроде, тут не было, на обломки вертолето-самолетов не похоже, металл не тот. Постепенно победила мысль, что надо разгребать. Делать это на жаре было чрезвычайно лень, да и карабин опять же. Плюнул, пошел стрелять. Замучился сомнениями, вернулся с лопатой и ломиком. Геолог я сейчас или доярка-многостаночница?

Начал раскопки. Чем дальше, тем интереснее, железяка оказалась более чем странная, по откопанным фрагментам и не скажешь, чего от нее ждали до аварии. Снял верхний слой колотого камня, а оно опять насыпалось. Через пару часиков я все же добрался до верхней части находки. Понятнее от этого находка не стала. Решил очистить немного бокового фрагмента, мелкий щебень отгреб, обломки покрупнее отодвинул, открылась дырочка. Посветил фонарем, просунул руку, посветил дальше. Фрагменты конструкции, тяги, гофры из металла. Ни проводов, ни тебе масляных трубок, ни ржавчины, ни потеков каких, хотя видно штука эта грохнулась прилично. Чуть ниже верхнего фрагмента силы гравитации матушки Земли из нее практически тазик сделали. Осмотрев место, аккуратно расширил дырочку до небольшого лаза. Заглянул основательнее. Чуть в сторону часть обшивки была содрана и сложена гармошкой, внутри виднелась занятная штуковина, походившая на манипулятор от терминатора из популярного когда-то фильма. Жутко хотелось раскопать и залезть дальше, но останавливала мысль об обвале. Искать тут меня точно не будут. И все же любопытство уже не одну кошку сгубило.

С собой взял лопату, фонарь, батареек, веревку и фляжку. Расширил лаз до понятия «большой лаз» и полез. Дальше щель оказалась шире, породы вокруг нее держались хорошо, осыпаться пока не собирались. Протиснувшись в положении лежа, я осветил фонарем находку. Странного вида манипуляторы, которых дальше оказалось еще два, выходили из нутра конструкции. Один местами был оплавлен до смешения с породой в стеклянную массу. Второй почти целый, но в двух местах распорот, как мешковина. Края как кошачьи усы, топорщась, торчали в разные стороны, вроде и не металл это, а стекловата. В местах разломов выступила жидкость серо-синего цвета с металлическим блеском, каплями висевшая на этих волосках, как будто рану затянуло, а капли крови остались. Ржавчины не было и в помине. Я тихонько постучал по потекам металлической частью лопаты, так и есть металл.