В японской литературе появился серийный убийца — персонаж, совершающий многочисленные злодеяния без видимых причин. Ему неведомо раскаяние или представление о грехе. Он не испытывает чувства вины и легко оправдывает содеянное: «Я всегда делаю что-то без особых причин. Вот и людей тоже убивал без особых на то причин. Это похоже на легкую влюбленность, когда маешься от безделья и не знаешь, куда себя деть. Люди очень подвержены такому состоянию». Такова психология этого необычного для японской литературы персонажа, художественное исследование которой представлено в романе «Синева небес» (1990).
Соно Аяко (род. в 1931 г.) — одна из наиболее известных писательниц современной Японии. За 50 лет она опубликовала более 40 романов и эссе, переведенных почти на все европейские языки. Творчество ее отмечено многими премиями и наградами, в том числе наградой Ватикана (1979). Будучи убежденной католичкой, Соно Аяко принадлежит к немногочисленной группе японцев, которые, живя в буддийской стране, должны соотносить национальные ценности с христианскими. В «Синеве небес» эта особенность проявилась в безжалостном психологическом анализе, которому подвергнуты главные герои романа.
глава 1. В лучах утреннего солнца
На противоположной стороне шоссе в лучах подернутого дымкой утреннего солнца появился мужчина и двинулся наискосок через проезжую часть. Прямо по направлению к Юкико Хата, которая пропалывала вьюнки, сидя на корточках у ограды.
Юкико отчего-то насторожилась и затаила дыхание. Сама даже удивилась собственной реакции. Подумаешь, человек, может, попросту решил перейти на эту сторону шоссе — только и всего. Однако кто же мог поручиться, что у него не было недоброго умысла?
На запад от дома Юкико тянулись рисовые поля. Здесь, на землях Сёнан, у самого побережья, испокон века жили и обрабатывали свои наделы крестьяне. Затем из города стали перебираться сюда в поисках дешевой земли под застройку самые разные люди — в основном, мелкие служащие. Нельзя сказать, что обитатели этих мест идеально подходили друг другу, но со временем все же как-то притерлись и ужились.
Незнакомцу было на вид чуть больше тридцати. А может, и все тридцать пять. Покойному брату, будь он жив, сейчас исполнилось бы столько же. Эта мысль пришла Юкико потому, что у незнакомца были густые брови и красивые правильные черты лица, неуловимо напоминавшие ей отца, скончавшегося в шестьдесят лет.
Перейдя дорогу, мужчина подошел еще ближе, будто не замечая притаившейся за оградой Юкико. Остановился в метре от нее.
глава 2. Дальняя поездка
Томоко говорит, что терпеть не может конец года и его начало. Не слишком это приятно для одинокой женщины — смотреть, как веселятся в кругу домочадцев ее замужние коллеги.
— Томо-тян, но ведь нельзя сказать, что у тебя совсем нет семьи? Мы ведь сестры и живем вместе.
Томоко ответила ей холодным молчанием, только взглядом одарила, словно хотела сказать: «Ну что, так трудно догадаться? Какая же это семья — две сестры?»
Такую реакцию можно понять.
Сама же Юкико к новогодним праздникам особого отвращения не испытывала. Напряженная работа, напоминающая сражение, почти закончена, и можно перевести дух. А зима на полуострове Миура всегда солнечная и приятная. Приятная, разумеется, не означает радостная. Но когда жизнь — одни огорчения, от солнечного света все же становится легче.
