«… – Простите, я вовсе не хотела вас обидеть, – сказала я. – Просто эта область человеческой деятельности мне мало знакома, поэтому я плохо представляю, что может тревожить филателиста. Единственное, что приходит в голову… У вас украли марки?
Кормильцев сгреб в кулак кепку и с огромной досадой хлопнул ею по колену.
– В том-то и дело! – воскликнул он. – Именно украли! Самым бессовестным и циничным образом! Меня околпачили, как школьника! И знаете, где это случилось? – взволнованный впосетитель уставился на меня так, словно собирался сообщить нечто совершенно невероятное.
– И где же? – осторожно спросила я.
– У меня дома! – объявил Кормильцев.
Наверное, мне не очень удалось изобразить потрясение, потому что взгляд Николая Сергеевича сделался разочарованным…»
Глава 1
Нельзя сказать, чтобы я как-то особенно любила осень. А уж в такой день, как этот – когда с утра льет дождь и все буквально валится из рук, – осень кажется невыносимой.
Во-первых, почему-то не завелась машина, и я поняла, что до редакции придется добираться на общественном транспорте. Во-вторых, сломался зонт, и мне пришлось мокнуть на остановке в ожидании троллейбуса, которого все не было и не было. В-третьих, я никак не могла поймать ни одного «частника». Эти, прошу прощения, мерзавцы как сговорились с утра – никто не останавливался, все тоже торопились на работу, не обращая на меня никакого внимания. В-четвертых, в проклятом транспорте меня едва не втянули в бессмысленный скандал, возникший из ничего, на пустом месте – просто потому, что всем было мокро, тесно и никому не нравилась осень. Только собрав в кулак всю свою волю, мне удалось благоразумно дистанцироваться от общей свары. Но настроение было окончательно и безнадежно испорчено.
За окном троллейбуса расстилалось мутное серое пространство, иссеченное косыми штрихами дождя. Иногда из этого марева выныривало приземистое тело автомобиля, будто обтянутое лягушачьей кожей – мокрой и блестящей. Редкие прохожие бежали по тротуарам – казалось, их увлекают за собой надутые ветром черные купола зонтов. В парках дрожали и раскачивались деревья, сбрасывая последнюю поблекшую листву.
Примерно то же уныние царило и в моих мыслях, причем уныние это было, я бы сказала, всеобъемлющим и касалось всех сторон жизни. С моей эффектной широкополой шляпы текло, красивый новый плащ безобразно помят в давке, сапоги заляпаны грязью. Тут же некстати вспомнились и зонт, и закапризничавшая машина, и то, что в портфеле редакции материалов хватит от силы на два номера, а дальнейшее будущее так же туманно, как пейзаж за окном.
Последнее опасение, впрочем, не покидает меня все время – с тех пор, как я начала работать в газете. Живое существо не может существовать без воздуха, воды и пищи. Газета погибает без сенсаций. Особенно газета, подобная той, что я возглавляю, – посвященная криминальным новостям.
Глава 2
Беседу с Кормильцевым я предусмотрительно записала на диктофон, поэтому наши мужчины могли ознакомиться с обстоятельствами дела во всех подробностях. Отреагировали на запись все, конечно, по-разному.
Как обычно, самым эмоциональным оказался Ромка, который в глубине души считает скромную должность курьера досадным недоразумением в своей биографии и втайне претендует на репутацию великого сыщика. Он завелся с ходу и, кажется, был готов немедленно бежать по следу преступников.
– Разумеется, мы должны их найти! – заявил он категорически, без оглядки на субординацию. – И чем скорее мы за это возьмемся, тем лучше! Время и так упущено. Не мне вам объяснять, что промедление сводит шансы найти мошенников к минимуму.
Я невольно улыбнулась. Похоже, Ромка уже считал наше участие в расследовании делом решенным и лишь сетовал на нашу нерасторопность.
Виктор, как всегда, пожал плечами и задал единственный вопрос:
