А самое прекрасное — тишина.

Шанелька села удобнее, по своей привычке устраивая на мягком сиденье стула согнутую ногу, взялась за колено обеими руками и замерла, стараясь дышать, как можно тише.

Конечно, это нельзя назвать полной, совершенной тишиной, но — удивительно, дальние звуки только подчеркивали маленькую ближнюю тишину, она ощущалась, как прозрачная вода, налитая под самые края тонкого стакана.

Там, далеко, за переплетением веток и резных темных листьев, слышались голоса, плеск воды в бассейне, смех и крики детей. Чуть ближе — шаги за стенами, звук открываемых дверей, шелест встряхиваемой ткани: все это было, да, но очень изредка и вне маленькой тишины, которую обнаружила Шанелька за окном своей спальни. Вернее, полукомнатки небольшого отеля, с дверным проемом, забранным легкой шторой, который уводил во вторую часть спальни, где поселилась Крис. И за пару дней обе так славно обжились на новом временном месте, что казалось — они дома, и жили тут всегда.

В самом номере тоже стояла тишина. Тихо шелестел на стене кондиционер, еле слышно шуршала еще одна штора, которая отделяла крошечную кухоньку от такой же крошечной прихожей. И там, за кухонной шторой так же шепотом работал холодильник и нежно звякали чашки. Потом Крис зевнула. Очень громко. Шанелька вздрогнула, вываливаясь из настроения, как монета из дырявого кармана. Засмеялась, вставая и одергивая просторную футболку.

В баре было полутемно, чему Шанелька вяло порадовалась, хотя внезапная Лаки, кажется, не собиралась обращать внимание на унылое лицо новой подруги. Перешибая мощным хриплым голосом тихую музыку, просвещала подруг, наслаждаясь тем, что она знает.

— Ну вы, девки, даете! Что, правда, не знали? Да Пурушистан — первейшеее тут место с красавчиками. Наши бабы каждый год сюда ездиют, со вкусом потрахаться. Вон, за стойкой, видишь, Анджел стоит?

Она откинулась на стуле, маша рукой далекому силуэту на фоне зеркал и бутылок. Выпрямилась, гордая ответным приветствием. Овеяла Шанельку ароматом сигарет и крепкого перегара:

— Таська полгода назад с ним крутила. Такой, говорит, живчик в койке, только успевай подмываться. Каждое утро уходила, за стенки держалась. Она мне его телефончик и дала. Не соврала старая лошадь. Не Анджел, а чисто ангелочек.

Крис комкала салфетку, внимательно разглядывая рисованные на ней цветочки. И кусала губы, чтоб не хохотать вслух. Шанелька временами вздрагивала и поспешно отхлебывала из бокала легкого белого вина, надеясь, что хмель сгладит впечатления от собеседницы.