Новая книга Андрея Васильченко дает нам полное представление о Германии 20–40-х годов прошлого века, о борьбе лидеров различных партий и группировок. Герои книги оказывали огромное влияние на политику Германии, ее взлеты и падения, удачи и ошибки.
Судьбы двух из них — Отто и Грегора Штрассеров, революционных национал-социалистов, — поистине уникальны, потому что история Германии того времени состояла из множества противоречий. Родные в одночасье становились врагами, а люди, придерживающиеся иных социальных взглядов, протягивали им руку дружбы — и все это в период, когда страна была раздроблена бесконечными путчами, восстаниями, убийствами. Книга основана на ранее не опубликованных уникальных материалах из немецких архивов.
Введение
XX век, не так давно ставший для нас уже историей, был богат новыми политическими явлениями. На фоне привычных для человека XIX века либерализма, социал-демократии, консерватизма появлялись новые неведомые понятия: большевизм, фашизм, национал-социализм. За ними стояли не просто политические идеи, а это уже была ярко выраженная политическая практика, которая сделала эти новые явления легко узнаваемыми. Со временем данные понятия превратились в жупел, утратив свое изначальное значение. В 50-е годы в США большевиком могли назвать любого борца за гражданские права. А вспомните начало 90-х в нашей стране! В фашисты зачисляли кого угодно. Объединенная оппозиция обвиняла в фашизме зачинателей либеральных реформ. Сами либералы принимали за фашистов и коммунистов, и патриотов-почвенников — в общем, всех тех, кто не был согласен с проводимым курсом. В заочной полемике сионисты и национал-патриоты вешали друг на друга подобные ярлыки.
Вместе с тем история 20–40-х годов знала многие другие понятия, которые постепенно сошли с политической сцены. Одно их название могло бы показаться современному человеку плодом некой постмодернистской игры, соединением несовместимых понятий:
революционный национал-социализм, национал-социалистический антифашизм.
Но для Германии накануне прихода Гитлера к власти эти явления были сами собой разумеющимися.
В те дни Германия раздиралась множеством немыслимых противоречий. Это только сейчас кажется, что вся ее история сначала предвосхищала приход нацистов к власти, а затем стыдливо избавлялась от следов Третьего рейха. На самом деле все было гораздо сложнее. Что говорить, если даже сам термин «Третий рейх» поначалу не имел никакого отношения к нацистам. Выдумавший его Артур Мёллер ван ден Брук наотрез отказался сотрудничать с Гитлером. В наши дни многие думают, что Веймарскую республику, самую демократичную в то время, можно было сохранить. Факт очень спорный. Ее ненавидели все: студенты и профессора, рабочие и чиновники, военные и домохозяйки. Казалось, что она вообще появилась на свет, чтобы быть умерщвленной какой-нибудь из многочисленных радикальных сил. Демократия, принесенная на штыках стран-победительниц, была ненавидима всеми социальными слоями. В те дни немцы явно не были расположены к демократическому пути решения сложившихся проблем. Заговоры, восстания, путчи, уличные беспорядки, политические убийства потрясали из года в год эту европейскую страну. Даже сторонники веймарского устройства предпочитали наводить порядок при помощи полуофициальных военизированных формирований. Вспомним хотя бы то же «Имперское знамя».
В этом политическом горниле появлялись на первый взгляд самые невероятные сочетания. Одним из них и стал революционный национал-социализм, представленный Отто Штрассером. Этот человек как бы стал символом тяжелой немецкой судьбы. В Третьем рейхе его сторонников преследовали как ярых антифашистов, а самого Отто Штрассера Гитлер считал личным врагом. Во Франции власти посадили его в концентрационный лагерь, так как видели в нем самого радикального нациста. В Австрии поставили в укор заигрывание с большевиками, а в Канаде отказали в поддержке из-за недостаточных контактов с Москвой и коммунистами. Гитлер лишил его гражданства, которое не спешило возвращать послевоенное демократическое правительство ФРГ. Его жизнь и деятельность — сплошной парадокс. Хотя он так не считал. Он не вписывался в двухполярную модель, где существовали только друзья и враги, белое и черное, потому что воплощал в себе многоцветье немецкой политики. Далеко не случайно Отто Штрассер одним из первых сформулировал мысль о крушении традиционной политической картины мира. Для него больше не было ни правых, ни левых. Его нынешние последователи говорят о «третьем пути», хотя было бы правильнее говорить о четвертом. У нас только сейчас возникла полемика о необходимости оценки политической жизни в системе координат с двумя векторами. Штрассер пришел к этой мысли еще в 30-е годы. Именно тогда он провозгласил существование четырех фронтов: консервативной реакции, либеральной реакции, либеральной революции и консервативной революции.
Так кем же был Отто Штрассер? Пророком или неудачником? Догматиком или провидцем? Политическим проходимцем или человеком, пытавшимся спасти свою страну?
Часть I
Первый конфликт в нацистской партии
Глава 1
Политическое становление Отто Штрассера
Отто Штрассер родился 10 сентября 1897 года в баварском городе Винденхайме. В семье Штрассеров было пятеро детей: Грегор, старше Отто на пять лет, Пауль, Ольга и рожденный много позже Антон. Родители Отто происходили из чиновничьих семей, никогда не отличавшихся особым достатком. Глава семейства Петер Штрассер работал в канцелярии местного суда. Как и во всех семьях немецких чиновников, он уделял большое внимание культурному и духовному самообразованию детей. В своей биографии один из братьев, Пауль, описывает, с какой тщательностью отец занимался их воспитанием:
«Каждый вечер после многотрудного рабочего дня начинались общие семейные уроки, которые для нас, детей, заканчивались в 9 часов вечера, а для родителей в 11 часов. Это было время строжайшего запрета на разговоры.
Но всегда существовало искушение рассказать, что ты прочитал в интересной книге».
К любимым авторам Штрассера-старшего относились именитые экономисты: Адам Смит, Адольф Вагнер. Однако больше всего он ценил Фридриха Листа.
«Наша мама,
— писал Пауль Штрассер, —
всю жизнь была не просто очень набожной, но интересовалась всеми духовными и политическими событиями. Еще было важно, что наш отец не только по своей профессии, но и по своей сути являлся политическим человеком».
Ему доставляло удовольствие в свободное время заниматься изучением экономики и истории, что нашло отражение в многочисленных книгах, которые в конце XIX века он публиковал под псевдонимом Пауль Ветер. Большинство его работ вышли в книжной серии «Новая суть». Именно в этих книжицах можно найти корни политических и идеологических убеждений братьев Штрассер. Их отец проповедовал национальный, христианский социализм, который тогда многим казался панацеей от всех болезней капиталистического общества.
Штрассер-старший видел «новый путь» в стремлении к социальной справедливости и улучшении условий жизни всех слоев. Отто и Грегор впитали эти взгляды, что называется, с молоком матери.
Закончив гимназию в Бургхаузе, Грегор решил изучать фармацию в Мюнхенском университете. Это решение он, кажется, принял по финансовым соображениям. Учеба на фармацевта была не столь долгой и разорительной, чтобы стать непосильным бременем для семьи. Профессии же аптекаря или фармацевта могли очень быстро принести прибыль и окупить финансовые затраты на учебу. Отто предпочел избрать другую стезю. После окончания реальной школы в Меггендорфе и старшей реальной школы в Мюнхене он стал изучать правоведение и экономику.
Глава 2
Вступление Отто Штрассера в возрожденную НСДАП
После неудачного путча и ареста Адольфа Гитлера многие немцы наивно полагали, что больше никогда не услышат о нацистах. Действительно, в Баварии бывшие члены НСДАП растворились в многочисленных националистических и парамилитаристских организациях. На севере Германии сторонники Гитлера создали вместе с Немецкой народной партией свободы Великогерманское национал-социалистическое освободительное движение.
Немецкая народная партия свободы, северогерманской аналог нацистского движения, была создана 16 декабря 1922 года. Это было объединение мелких националистических «фёлькише»
[4]
— группировок. Учредителями новой организации выступили фон Грефе, В. Хенинг, Эрест Граф Равентлов, Артур Динтер и другие интеллектуалы-антисемиты. Эта партия фактически не имела программы. Ее заменяли несколько лозунгов, направленных против версальской системы, «младенческого парламентаризма», «еврейского господства и ростовщического капитализма». Члены этой организации требовали ликвидации любой эксплуатации трудящихся, освобождения немцев от идей марксизма, большевизма, классовой борьбы и сословного мышления.
В 1923 году Рейнхардт Вулле пытался более четко определить политические цели Немецкой народной партии свободы. За основу он взял мысль о народной диктатуре, которая должна была заменить Веймарскую республику Германской Федерацией. Это должно было быть не просто новое государство, но по сути новая страна — Германия, освобожденная от прусского духа. Парламент должен был заменить сенат, сословно-профессиональную структуру. Социальные реформы сводились к реорганизации народного просвещения, защите семьи, брака и вытеснению евреев из общественной жизни.
В 1922–1923 годах Немецкая народная партия свободы была крупнейшей фашистской группировкой на севере Германии. Благодаря активной пропаганде ей удалось присоединить к себе такие крупные организации, как «Немецкий свободный союз» (Брокхузен), Великогерманская рабочая партия (Линденхофен) и Немецко-социальный союз (Мош). Очень скоро местные организации Немецкой народной партии свободы появились в Мекленбурге, Померании, Восточной Пруссии, Силезии, Тюрингии, Саксонии и Бадене. Мощная финансовая поддержка со стороны Великогерманского союза и революционная патетика привлекали к этой партии все новых и новых сторонников. В 1923 году был взят курс на захват власти: с негласного одобрения рейхсвера партия начала вооружение и обучение боевых групп. Курс на вооруженную борьбу сблизил Немецкую народную партию свободы и НСДАП. Было решено слить обе структуры. Так нацисты появились на севере страны.
Этот процесс слияния ускорился, когда 23 марта 1923 года немецкое правительство запретило деятельность Немецкой народной партии свободы. Теперь члены запрещенной партии охотно переходили под руководство Гитлера. К этому моменту вся страна оказалась покрытой сетью вооруженных национал-социалистических групп. 9 ноября во время мюнхенского путча в рядах марширующих мятежников рядом с Гитлером оказался Альбрехт фон Грефе, лидер исчезнувшей партии.
Глава 3
Ганноверское собрание и Бамбергский слет руководителей НСДАП
Встреча в Ганновере проходила в доме местного гауляйтера Бернхардта Руста. На ней присутствовало 24 человека. Большая часть из них была настроена враждебно по отношению к Мюнхену и Гитлеру. Кроме Штрассеров, Геббельса и Кауфмана откровенно левые позиции занимали также Руст, Хильдебранд и Керр
[6]
.
Единственным последовательным сторонником Гитлера был Роберт Лей, позже ставший главой «Немецкого трудового фронта». Именно он пригласил на собрание Готфрида Фезера, наблюдателя из Мюнхена. Поводом для собрания стал вопрос о возвращении княжеских земель их бывшим владельцам. Гитлер очень рассчитывал на Лея, который должен был уговорить левое крыло поддержать его намерение.
Незадолго до этого депутаты рейхстага от коммунистической и социал-демократической партий вышли с предложением обсудить народную инициативу о безвозмездной экспроприации имущества королевского и княжеских домов, которое должно было быть передано республике. Эту инициативу поддержали не только левые организации, традиционно негативно относившиеся к аристократии, но и широкие круги средних слоев, которые с возмущением смотрели, как князья получали компенсацию, в то время как Веймарское правительство отказывалось помочь мелким рантье, финансировавшим военные займы.
В те дни Штрассер писал, что левые национал-социалисты считают аморальной идею того, что
«князья, ответственные за войну и ее последствия, получили бы назад свои замки, земли и чуть ли не все сотни миллионов золотом».
Штрассер и Геббельс не раз призывали общественность Северной Германии выступить против подобной поддержки знати.
Когда до севера страны дошли слухи, что Гитлер заигрывает с аристократией, в частности поддерживает тесные связи с герцогиней Саксен-Анхальтской, требования Штрассеров стали еще более радикальными. Действительно, по тактическим соображениям Гитлер решил сблизиться с консервативными и монархическими кругами Баварии. Он одобрял идею компенсации аристократическим домам. Это решение Гитлера дало левому крылу НСДАП долгожданный повод для окончательного отделения от Мюнхена. «Северяне» решили отстранить Гитлера от руководства партией и перенести центр тяжести партийной работы на север страны.
Глава 4
Очередное перепутье: сотрудничество или конфронтация с властями?
К началу 1927 года стало очевидно, что нацистская партия не была единым целым. Гитлер контролировал партийный аппарат, а братья Штрассер руководили собственным издательством, выпуская множество газет, через которые привлекали людей, симпатизировавших левым взглядам.
Стычки между представителями этих двух идеологических направлений сначала разыгрывались на чисто теоретическом уровне. Но со временем споры по вопросам социализма, просоветской ориентации, антисемитизма, антиимпериализма и революционной линии стали приобретать более ожесточенный характер. Все это выливалось в газетные перепалки. Гитлер, клеймивший левых как «клику Штрассеров», в определенный момент понял, что их невозможно ни изолировать, ни дискредитировать. У него имелась одна альтернатива: либо переубедить левых национал-социалистов, либо изгнать их из партии.
И вот пришел звездный час Йозефа Геббельса. Зная о его прошлой популярности в левых кругах, Гитлер решил использовать этого маленького человечка в борьбе с Отто Штрассером.
Сигналом к активным действиям против братьев Штрассер стало назначение Геббельса на пост гауляйтера Берлина. Геббельс подчинялся непосредственно Гитлеру, потому в его распоряжении находился весь партийный аппарат НСДАП. Главная задача — блокировать работу «Кампф-Ферлага». Отто Штрассер прекрасно понимал, какую опасность представлял Геббельс и какую роль в Берлине ему отводил Гитлер:
«Он был волен по своему усмотрению срывать наши планы. К тому же в его распоряжении были СА, которые отныне получали значительную поддержку от Гитлера и полностью финансировались им на северо-западе страны».
После того как Геббельс усилил СА, ему удалось в мгновение ока создать в Берлине еще не так давно отсутствовавший филиал, партии. Теперь он начал активную клеветническую кампанию, в ходе которой представлял братьев Штрассер как «ландскнехтов капитализма, продавшихся евреям». Но эта тактика оказалась неудачной: подобные высказывания, едва ли заслуживавшие доверия, подняли в партии изрядный переполох.
В итоге Геббельс решил действовать более тонко. Он стал издавать собственную газету, которая должна была составить конкуренцию штрассеровской «Берлинской рабочей газете». Новое издание, выходившее на мюнхенские деньги, получило название «Ангриф» («Атака»). Почти все деньги, отпускавшиеся на берлинский филиал, шли на его издание. Официально «Ангриф» был частным изданием, в то время как «Берлинская рабочая газета» оставалась официальным печатным органом НСДАП. Но Геббельс очень хитро использовал поддержку Гитлера и свой пост гауляйтера. Именно в «Ангрифе» он публиковал всю официальную партийную информацию: даты и места проведения собраний и митингов, новости о партийных буднях. С редакцией «Берлинской рабочей газеты» Геббельс наотрез отказался сотрудничать и предоставлять ей какую-либо информацию.
Глава 5
Последняя беседа Гитлера и О. Штрассера
Последняя встреча между Гитлером и Отто Штрассером состоялась в мае 1930 года. Организована она была мюнхенской партийной канцелярией. Гитлеровцы надеялись, что смогут купить «Кампф-Ферлаг». Отто так описал эту непредвиденную встречу:
«Среди методов, к которым любил прибегать Гитлер, особую роль играл элемент неожиданности. Без четверти два 21 мая 1930 года, когда я уже намеревался отправиться в Ораниенбург, где располагалась наша типография, зазвонил телефон: „Алло! Это Рудольф Гесс. Герр Гитлер просит вас приехать в отель „Сансусси“ для неотлагательной беседы“. Приезд Гитлера в Берлин проходил в обстановке предельной секретности. Он не хотел застигнуть меня врасплох в офисе, а потому пригласил меня, чтобы урегулировать возникшие противоречия».
Несмотря на некоторые различия в описаниях этой встречи, изложенных в многочисленных мемуарах и брошюрах Отто Штрассера, в основном они совпадают. Штрассер в течение двух дней делал стенографические заметки, которые затем переработал вместе в Г. Бланком. То что Мюнхен не оспаривал факта этой встречи, говорит скорее о правильном изложении хода беседы
[8]
.
Штрассер, казалось, был изумлен временем, выбранным для встречи. Но сам факт назначенной аудиенции нисколько его не смутил. Он уже получал многочисленные намеки на подобную возможность. Прежде всего на такую мысль его натолкнули статьи из геббельсовского «Ангрифа». За период с марта по май 1930 года в этой газете появились четыре крупные статьи
[9]
, которые фактически готовили почву для появления Гитлера в немецкой столице. Все они формулировали обвинения в адрес Штрассера, которые были позже озвучены фюрером. Эти передовицы, содержание которых постепенно от политической критики переходило к откровенным оскорблениям, ставили целью обезвредить берлинских «диссидентов».
Геббельс развязал травлю неугодных Гитлеру деятелей для того, чтобы они добровольно покинули партию. В своих статьях он не просто критиковал Отто Штрассера, а поливал его грязью. Он называл лидера левых национал-социалистов
После прочтения этих пасквилей у Штрассера не осталось сомнений: они были санкционированы из Мюнхена. По всей видимости, Гитлер прибыл в Берлин, чтобы самому на месте «ликвидировать» левую оппозицию. Сейчас можно задаться вопросом, так ли уж был готов Штрассер к разрыву отношений с фюрером? Тот факт, что это решение не принималось в течение многих лет, свидетельствует: Гитлер не решался пойти на подобные действенные меры. С другой стороны медлил и сам Штрассер, который явно переоценивал свое положение в партии. Он сомневался в решимости Гитлера, на которого стали давить банковские и промышленные круги.
Во время встречи Гитлер придерживался своей традиционной тактики. Он пытался ликвидировать «Кампф-Ферлаг», не обостряя отношений со Штрассером. Открытый конфликт мог испортить внутрипартийную атмосферу. У Гитлера оставался только один путь — купить Отто.
