Исполнен благодати и величественной красоты Храм Первичного Творения на Аиуре. Тихи и покойны его аллеи, погруженные в сень и прохладу величайших и благоуханных деревьев, собранных по всей обозримой Вселенной. Журчание тихое ручьев, блеск фонтанных легких струй, тишина тенистых гротов — все здесь создано для умиротворения и несуетных раздумий. Лу — жаркое светило, и на Аиуре, превращенном в один сплошной мегаполис, трудно укрыться от его лучей. И только здесь, в садах Храма, веет божественной прохладой и свежестью.

Зератул, экзарх и настоятель Храма на Аиуре, сидел под куполом беломраморной беседки, вознесенным стройными колоннами над чащей священного источника. Серебряный ангел на конце обводного спирального канала держал ключ, с тихим журчанием истекающий благословенной влагой. Но воды в центре мраморной чаши были тихи и лишены возмущения. По преданию, в эти воды иногда сходила Мировая Душа, и тогда в священном источнике отражались отрывочные феномены прошлого, настоящего или будущего. Но сколько ни вглядывался сегодня Зератул в зыбкие переливы теней, танцующих на водной поверхности, он не видел ничего, кроме темной и непрозрачной глубины. По воле Адуна будущее было сокрыто от храмовника непроницаемой завесой времени. И тогда Зератул, успокоив душу созерцанием водного зеркала, предался тихой молитве…

Неожиданно послышался быстрый шорох шагов на посыпанной красным кирпичом дорожке. Зератул поднял голову. К месту молитв и медитаций приближался драгун Фериус, четырехногий киборг, похожий на механического дракона.

— Настоятель Зератул, у входа в Храм личная гвардия консула. Требуют вас, — доложил Фериус.

— Что случилось, брат Фериус? — спросил Зератул.

Сигнал тревоги прозвучал около трех часов ночи. Сведения из столицы колонии Метохии поступали самые разноречивые, а связь прервалась сразу же после первого сообщения. Но спустя два часа некто по имени Роберт Дорр сумел добраться на флаере до Тарсоника. И сейчас бледный, с трясущимися руками он сидел в офисе колониального чиновника Клауса Бергера, и Бергер отпаивал его горячим кофе.

— Это трудно передать словами, сэр. — Дорр мелкими частыми глотками отхлебывал кофе и хлюпал носом. То и другое одновременно у него не получалось, поэтому он то и дело отрывался от чашки, чтобы швыркнуть носом, и в это время его глаза испуганно таращились на темноту за окном.

— Успокойтесь, сэр. Все страшное уже позади. Что могло произойти — то случилось. — Клаус как мог успокаивал Дорра.

— Вы не понимаете, — не унимался Дорр. — Они придут сюда. Было ужасно, когда раскрылась эта штука. Нет, я уже тогда знал, что это не к добру. Но они ведь никого не слушали, привезли этот ужас в город. Я был на работе. И до сих пор ничего не знаю, что с моей женой и детьми. Господин мэр, может, связь заработала?

— Мистер Дорр… Боб, я ведь могу вас так называть? — спросил мэр. — К сожалению, Боб, связи все еще нет. И вы единственный свидетель того, что там произошло. Мы уже связались с Землей. Они обещали выслать помощь, но вы сами понимаете, что это будет нескоро.

Флаер с экипажем в составе шерифа Вэйна Томаса, его помощника Джона Кларка и доктора Роберта Дорра шел на север в сторону Метохии. Взошло местное солнце — Энерджи и осветило тянущиеся внизу бескрайние пустыни, горные хребты и каньоны. Тар была засушливая, почти полностью лишенная влаги и растительности планета. Но вместе с тем в этом богом забытом мире на самом краю открытой Вселенной были обнаружены богатейшие залежи минеральных ресурсов. И вот уже пятьдесят лет на планете шло интенсивное освоение и разработка полезных ископаемых.

— Поверить не могу, что все это случилось! — возбужденно говорил Кларк. — Всего пару дней назад я был в Метохии, осматривал этот сраный артефакт. Громадная загогулина. Представляю, сколько оттуда полезло гадости! Этих опарышей!

— Они были не в нем, а около, — поправил доктор. — В самом кризалисе было нечто со ртом и какими-то длинными щупальцами или отростками. Эти отростки тянулись к земле и той бурой жиже, которой был залит стадион.

— Не надо, док, меня сейчас вывернет! — взмолился помощник шерифа.

Томас, сидевший за штурвалом, снизил флаер до двухсот метров и пошел над дорогой, петляющей между каньонами.

Спартул стоял перед каменной глыбой, закрывающей вход в Архивы Храма, и разглядывал письмена на ее поверхности. Это были руны давно утраченного языка, и смысл написанного был сокрыт от Спартула. Сенатор дотронулся до темной каменной поверхности. Змейки-молнии пробежали по камню и больно ужалили руку.

— Чертовы храмовники! — выругался Спартул. — Наложили-таки заклятие.

Перед ним стояла непростая задача — проникнуть в Архивы Храма. Спартул отошел от входа и еще раз осмотрел здание. Это было высокое — почти кубическое строение без окон, увенчанное полукруглым куполом с длинным золотым шпилем. Как и все другие строения храмового комплекса, оно утопало в столь редкой на Аиуре зелени. Аромат деревьев раздражал и заставлял сенатора чувствовать себя нарушителем гармонии этого священного места.

— Пиртус! — призвал сенатор. Приблизился командир зилотов, возвышающийся над Спартулом почти на метр.

— Без фотонной пушки здесь не обойдешься. Как ты считаешь? — спросил Спартул.

За несколько часов бетонные корпуса обогатительной фабрики, вплотную примыкающей к горному массиву, превратились в неприступную крепость. На крышах установили обе имеющиеся в колонии лазерные пушки и водометные установки для промывки породы. Тут же заняли места стрелки с базуками и установками управляемых ракет, которые отыскались в управлении шерифа. Остальной народ был вооружен кто чем. Главный колониальный чиновник Клаус Бергер развил поистине титаническую деятельность по обороне родного Тарсоника. Но люди совершенно не представляли, с какой опасностью им придется столкнуться.

Прибыл флаер шерифа.

— Они уже близко, — доложил Томас, когда остался наедине с Бергером. — Целая лавина, невозможно представить. Метохия, Аттика, возможно, что и другие поселения, погибли.

— Только не говорите это никому, Вэйн. Мы должны продержаться. Получен ответ с Земли. К нам вышел военный флот.

— Это шесть дней. Не меньше. Раньше с Земли никто не добирался.

Конечно, можно было послать виртуального проводника, но верховному консулу захотелось реально ощутить ожог от прикосновения к этим холодным шершавым стенам и по щербатым вытертым ступеням пройти весь путь, ведущий в инфернальную глубину Аиура. Недаром у консула возникли эти ассоциации с дантовским адом. Винтовая лестница, змеясь по широкой подземной воронке, все время вела вниз. Рядом с консулом шагали верный Атиус, четверо зилотов и старший надзиратель Эрадн с двумя киборгами. Мимо проплывали шары кибернетических надсмотрщиков. Давно уже никто не спускался по этой лестнице, все пользовались кабинами аппаратов, чтобы спуститься на глубину и достичь нужной камеры. Но верховный консул категорически отверг воздушное путешествие, и теперь Эрадн трясся всем телом, опасаясь, что чем-то прогневил властителя.

— Камера Зератула, — объявил надзиратель, когда они достигли середины подземной тюрьмы. Как же возблагодарил Эрадн провидение за то, что не поместил опального храмовника в самом низу тюремной воронки, где обычно содержались государственные преступники. Тогда уж точно бы утомившийся правитель Протосса выместил свое раздражение на старшем надзирателе, заставившем проделать его столь долгое путешествие. Киборги-надзиратели первыми протиснулись сквозь узкую щель в камеру Зератула.

Скрученный оковами Зератул сидел на широкой скамье, уставясь неподвижным взором в шероховатую стену тюремного подземелья. Трибунал вынес свой приговор. Зератула и его товарищей заклеймили как падших, предателей и отступников. Но еще более горькая мысль терзала Зератула. Вдали гибли люди. Их боль взывала к Зератулу. Однако, запертый в темнице, в то время как Зорг пожирал человеческие миры и рассеивал свои споры по всей Вселенной, он был бессилен что-либо поделать. Вселенная голосила, и Зератул слышал эти ужасные вопли. Но некому было прийти гибнувшим на помощь. Надвигающееся обещало быть ужасным. Сегодня зорги сметали миры людей, а завтра под их натиском падет вся Вселенная.

Зератула ждала казнь. Но завтра, прежде чем они превратят его в пустую куклу, биоробота, он скажет им всю правду. Это единственное и последнее, на что он способен. Он выкрикнет слова правды, выбросит в последнем порыве всю свою энергию, накопленную за эту последнюю ночь, и, может быть, этим бешеным вихрем ему удастся сорвать притворные маски с лиц палачей и поколебать их устойчивые заблуждения. Это будет последним актом его жизни и служения. А затем наступит то, что на не знающем смерти Аиуре называется Вечным Забвением.

— Встать! — проревел надзиратель над ухом настоятеля. Зератул поднялся со скамьи. Два могучих киборга разъяли его руки и силовыми полями распяли Зератула на стене. А для пущей безопасности возвели перед храмовником силовой барьер.

Флот из двадцати военных кораблей, составляющих элиту военно-космических сил Земной Федерации, приближался к планете Тар. На дисплеях радаров было видно, как сигналы бедствия зелеными кругами расходятся по поверхности зараженной планеты. Пять автоматических аппаратов уже спустились к планете. Сейчас высшее командование флота готовило отправку спускаемого модуля с людьми. Командующий флотом полнозвездный генерал Макферсон принимал доклады о готовности от подразделений и служб.

— Спускаемые аппараты приземлились. В Метохии, Тарсонике, Аттике и Альмарисе обнаружены колонии паразитов. Генерал кивнул:

— Выходит, все крупные поселки захвачены. Что показывает аэрофотосъемка, есть кто живой?

— Невозможно установить, сэр, пыльная буря. Видимость всего несколько метров.

На дисплее перед генералом возникли кадры, транслируемые с разных мест Тара. Повсюду крутились пылевые облака и вихри. Изредка в просветах появлялись заброшенные строения колонистов и стаи насекомоподобных тварей, бегущих по земле.

Экзекутор Тассадар прикоснулся к экрану:

— Эрадн, как ведут себя приговоренные? Лицо главного надсмотрщика, как всегда, было скрыто тенью низко опущенного козырька шлема.

— Ждут своей участи, милорд.

— Они спокойны?

— Как покойники, — усмехнулся надсмотрщик.

Они не разбились. Все четверо, падая с огромной высоты, скользнули на какой-то мягкий полог и, почти не снижая скорости, скатились вниз. Рэйнор подумал, что этот полог очень похож на пленку гигантского рыбьего пузыря. Вокруг было темно, только блики фонариков выхватывали то тут, то там их переворачивающиеся тела. Связанные одной веревкой, они, не могли потеряться и неслись вниз одной кучей. Наконец падение приостановилось. По инерции они скользнули на противоположный край этой тугой пленки и замерли в ложбине.

— Мать твою так! — не удержался Крис. — Где мы?

— В большом дерьме, я думаю, — ответил Рэйнор. — Но более точно ответит наука.

Генри Брауер более-менее пришел в себя и огляделся вокруг.

— Не нравится мне все это, ребята.