Огромную популярность и бесчисленные переиздания снискали написанные Тонино Гуэррой в соавторстве с Луиджи Малербой шесть книг «Миллемоске», которые под названием «Истории Тысячного года» известны практически во всех европейских странах благодаря чрезвычайно успешному телевизионному сериалу Франко Индовина. Едкая ирония, свежесть метафор, обостренное чувство цвета и звука — характерные особенности почерка Тонино Гуэрры, подмеченные американской и европейской критикой.
«...Пока же они стали делить на три равные части дорогу. Початок и Недород довольны и счастливы. А вот Тысячемух еле тащился в своих рыцарских доспехах. И он потихоньку стал от них избавляться. Сначала сбросил шлем, потом нагрудные латы и железные наколенники. Вскоре он остался в одной кольчуге. Вдруг железное кольцо зацепилось за колючку и начало разматываться. А Тысячемух шел себе и ничего не замечал. А когда заметил, то уже был без кольчуги. В пыли валялся клубок железной проволоки. Ну, а если кольчуга превращается в клубок железной проволоки, воин превращается в обычного человека. Теперь Тысячемух уже не солдат, он такой же оборванец, как Початок и Недород».
ДВА ЧЕЛОВЕКА В КОЛОДЦЕ
Ворон покружил над полем боя и, когда утих шум и грохот, полетел предупредить стаю. Уцелевшие воины умчались, кто на конях, а кто и на своих двоих, а те, кто остался неподвижно лежать на земле, безмолвствовали. Никто даже не шелохнулся, и хоть у некоторых глаза и рот были открыты, они не произносили ни слова и ничего не видели. Вокруг царили тишина и покой, струи дыма от горящего сухого кустарника и подожженных повозок вздымались ввысь.
Повозки горели вместе с конями, дым клубился в небе и растекался серой предгрозовой тучей. А потом прилетели черный дрозд и сорока и принялись за дело. Они всегда прилетают первыми, даже раньше воронья и грабителей.
Дрозд выклевывал у мертвецов глаза, а сорока искала золотое сверкающее кольцо, но ничего похожего не нашла среди железного хлама: копий, шпаг, алебард и продырявленных, пыльных кольчуг. Ведь в те времена сражались копьями, шпагами, алебардами. Это происходило в средневековье, когда на полях часто не оставалось ни колоска и повсюду шли бесконечные войны. Над дорогами вздымалась пыль; когда же начинался дождь, пыль оседала и превращалась в грязное месиво. И еще было много пепла, потому что солдаты сжигали дома, а порой и целые селения. Жгли они и людей, больше всего женщин — ведьм.
Но воронам не удавалось отведать ведьмино мясо: когда костер гас, оставались лишь груды пепла. Зато уж мясом убитых солдат вороны лакомились вволю.
Вот и сейчас воронья стая прилетела к полю боя, но сесть на землю не смогла. Странное дело — откуда-то доносились голоса, хотя прежде все убитые молча валялись в пыли. Откуда же доносились голоса? И еще плеск воды и бульканье из колодца? Приглядевшись, можно даже было различить на дне две тени, которые барахтались в грязной воде, и четыре белых глаза. Одну из этих теней зовут Початок, другую — Недород. Перед ними стояла задача — выбраться из колодца. После ожесточенных споров они решили действовать так: маневр первый — Початок взбирается на плечи Недороду. Маневр второй — Недород взбирается на плечи Початку. Маневр третий — Початок снова взбирается на плечи Недороду и наконец хватается за край колодца, который снизу кажется страшно глубоким. Но по-видимому, операция была продумана плохо: всякий раз после второго маневра оба падали на дно. И вновь начинали ссориться и отчаянно ругаться.
КОНЬ НЕПРИКОСНОВЕНЕН
Возле колодца рос каменный дуб, ветвистый, с густой листвой и черным корявым стволом. На самой его верхушке, в листве, что-то шевелилось. Но что? Верно, птица. Нет, не птица. Тогда, может быть, это колыхалась листва? Но воздух спокоен, ни ветерка. Это «что-то» скрипело и скрежетало и вдруг свалилось на землю. Латы. Вернее, человек в шлеме и латах. Он тоже держался подальше от поля боя. Теперь, поднявшись с земли, он озирался вокруг и протирал глаза. Не мог понять, жив он или мертв, как те, что остались лежать на поле брани. Мертвец обычно нем как рыба, а Тысячемух — так зовут нашего героя — попробовал крикнуть, и это у него получилось совсем недурно. Слава богу, значит, он жив. Для верности он крикнул еще раз. И тут кто-то вдруг ответил ему из-под земли, точнее, со дна колодца:
— Чем орать, кинул бы нам веревку.
— Кто вы такие?
— Друзья.
— Чьи?
