«Предположим, что некое существо… – сказал Пандем. – Нет, не так. Предположим, что есть такой комплекс свойств: всеведение, вездесущесть и всемогущество…» И стало ясно: он пришёл всерьёз и надолго. А может быть, короче и проще: Он пришёл. Что делать? Где спрятаться? Что станет с человеком и человечеством, благословят Пандема или проклянут? Что он такое, откуда взялся и чего хочет? Действие нового романа Марины и Сергея Дяченко разворачивается в недалёком будущем, однако весь он – проекция наших с вами страхов, ожиданий и надежд.
Ёфицировано.
Пролог
Двадцать девятого февраля, в самый странный из отмеченных на календаре дней, Дэвид Хаммер, сотрудник уважаемой городской газеты, возвращался домой несколько позже, чем обычно.
Был влажный, почти весенний вечер. На вокзале Чаринг-Кросс Дэвид сел в поезд, который через полчаса должен был высадить его в Восточном Кройдоне. В купе на восьмерых в этот час никого не было, кроме Дэвида и парня лет восемнадцати, который, упав на сиденье, сразу же прикрыл глаза и отдал себя во власть музыки, перетекающей из плоской коробочки плеера в чёрные клипсы наушников.
Дэвид смотрел в окно – на далёкие цепи огней и собственное печальное отражение. Он устал, дома его наверняка ждали упрёки жены, которая не терпела, если он задерживался на работе в любой день, кроме пятницы. В пятницу ему разрешалось пить с друзьями пиво хоть до десяти вечера – однако сегодня была среда.
Поезд шёл мягко и почти беззвучно. Парень в наушниках ритмично подрыгивал ногой. Дэвид откинулся на мягкую спинку кресла – в этот момент в голове его, где-то в районе затылка, обозначилось ясно ощутимое тепло, и чей-то голос – молодой, как показалось Дэвиду, почти детский – сказал весело и чуть смущённо:
– Привет!
Точка отсчёта
Глава первая
Вот уже несколько дней Ким был пьян, не прикасаясь к спиртному; растерянность была столь же непривычна для него, как для форели – жажда. Потрясение пополам с эйфорией привели наконец к несчастью: подмёрзшая трасса не пожелала носить на себе рассеянного и беспечного ездока. В четыре утра вокруг было темно и пусто, по обе стороны трассы чернел лес, машина, оказавшаяся на обочине в позе опрокинутого жука, вхолостую вертела колёсами, а Ким Андреевич висел на ремне безопасности, пытаясь открыть дверцу и выбраться из мышеловки.
Дверцу заклинило. Мимо промчались фары и скрылись за близким горизонтом: водитель либо не заметил катастрофы, либо решил не забивать себе голову пустяками.
Сегодня утром Ким наполнил бензобак до краёв. Странно, что он не взорвался до сих пор, думал Ким, вернее, не думал, а
ощущал
, пытаясь освободиться от ремня. Пытаясь высадить стекло. Пытаясь хоть что-то – в эти последние секунды – для себя сделать.
Дверь открылась без его участия – кто-то сумел отпереть её снаружи. Чья-то рука поймала Кима за руку; сквозь холодный пот и железный привкус во рту он успел запомнить и осознать это прикосновение.
Помощь! Откуда?!
Глава вторая
Почти четыре года назад Ким встретил свою будущую жену перед входом в художественный институт. Арина стояла, прислонившись спиной к чугунной оградке, а рядом стоял её однокурсник Генка Травников; его имя Ким узнал много позже – тогда же он увидел просто парня, орущего на девушку.
На тот момент Арина была девушкой Генки. Вернее, добывала в этом качестве последние секунды. Генка был талантлив, он был самый талантливый на их курсе, Арина любила его безумно. Ей было девятнадцать лет.
Генка был талантлив и вспыльчив. Потом, успокаиваясь, он всякий раз на коленях умолял Арину простить его. И она всякий раз прощала, потому что любила его безумно, и так далее.
Он был ревнив. Она была кокетлива. На этот раз он счёл, что она слишком часто улыбается Зубалову. Кто был этот Зубалов, Ким сейчас уже не помнил.
Итак, Генка орал на Арину, прижимавшуюся спиной к чугунной ограде, и её растерянность давала пищу самым скверным Генкиным догадкам. Глубоко внутри себя он считал, что девушка, если она не виновата, не станет вот так, со слезами на глазах, слушать оскорбления – она непременно даст обидчику по морде, и если бы Арина съездила Гене пятернёй с накрашенными ногтями, если бы оставила пять красных полос на бледной от гнева щеке – тогда, вполне вероятно, судьба её сложилась бы по-другому, и судьба Кима сложилась бы по-другому, и их дети никогда не появились бы на свет.
Глава третья
Март был очень тёплый.
Кимов шеф был выдвинут на Государственную премию. Из других клиник схожего профиля поступали невнятные, но неизменно оптимистичные новости. Внезапная положительная динамика больше никого не удивляла; собственно, врачи теперь нужны были только для того, чтобы расшифровывать графики и описывать снимки. Мы наблюдатели у конвейера, говорил коллега Кима из соседнего отделения, но в словах его не было горечи. Ему – коллеге – и прежде случалось быть бессильным зрителем, только тогда конвейер тащил пациента в страдание и смерть, а теперь – в здоровье и жизнь; коллега по-прежнему не понимал природу чуда, но надеялся, как и многие, что большого вреда от него не будет.
Ким Андреевич не удивился, когда среди его знакомых, близких и дальних, не нашлось никого, кто знал бы подростка лет пятнадцати, склонного к фантазиям и ночным одиноким прогулкам мальчика, придумавшего себе самоназвание «Пандем».
Тем временем Аринины анализы были спокойны, как изваяние спящего ангела. Ни намёка на патологию; Арина, тем не менее, скатывалась в депрессию, и с каждым днём всё скорее. Если до происшествия на скользкой трассе Кимова жена просто нервничала перед родами, то вскоре после аварии потребовалась консультация специалиста. Прогулки, травы, обтирания, исключение стрессов (насколько это возможно) – все предписания заботливой тётушки с молоточком были выполнены в полном объёме, но Арина оставалась мрачной, нервозной и замкнутой.
Она честно боролась с собой. Пыталась работать. Часами выхаживала по парковым дорожкам. Прятала от Кима слёзы.
Глава четвёртая
– Привет, brother, – сказал весёлый голос в трубке. – У меня день рождения, я принимаю поздравления… Итак?
– Погоди, – сказал Ким, пытаясь разлепить веки (на часах было восемь утра, заснуть удалось только час назад). – Погоди… Какой сегодня день?
– Рабочий, – радостно уверил голос. – Скажешь, только что собирался мне позвонить?
– Я спал, – признался Ким. И прислушался к шуму воды в ванной: Арина уже поднялась.
– С чего бы это? – удивился голос. – Ах, ты же в отпуске, а я думала, ты, как всегда, забыл о нашем с Леркой дне рождения…
Глава пятая
В семь утра – Ким и без того почти не спал – позвонил Аринин брат, Костя.
– Ким? Прости, если разбудил…
– Ничего, – сказал Ким, выходя с телефоном на кухню.
– Иванке хуже, – сказал Костя и громко вздохнул в трубку.
Иванкой звали Костину годовалую дочку.