В сотый раз после наступления полуночи я украдкой взглянула на часы. Яркие синие цифры показывали без трех минут час ночи. Ненавижу электронные часы: не «около часа», а в точности двенадцать пятьдесят семь. «Исчезли из обихода, – с тоской подумала я, – неопределенные фразы вроде десять минут такого-то, четверть и около половины – эти реликты прошлого, когда часы делились на секции часовыми стрелками; все это теперь заменено на синие светящиеся цифры». Двенадцать пятьдесят девять ночи.

Келли, как всегда, опаздывала; у меня все дрожало внутри, и я в ярости взбивала подушку. Я всегда лежала без сна, пока она спокойно не появлялась среди ночи. Все матери так себя ведут, а Стюарт, судя по звукам, спал, как положено отцу, храпя в том же ритме, что и хор древесных лягушек, кричавших в лесу за домом. Если бы не эти звуки, ночь была бы абсолютно тихой.

Был август, жаркая и душная ночь с субботы на воскресенье, и Келли гуляла со своим новым красавцем, которого я едва знала. «Интересно, где они гуляют так поздно?»– думала я, подавляя желание снова взглянуть на часы. Ей только недавно исполнилось восемнадцать, и мне следовало бы знать, где она. Целуется, наверное, если это еще принято среди молодежи. В нашем приморском городе они, скорее всего, ходят на пляж. «Если бы это был Оуквиль, я бы точно знала», – подумала я и усмехнулась: когда-то я знала там все хорошие места.

Наше любимое место называлось Пойнт. Оно всегда так называлось, хотя и не выступало над водой;

[1]

это была просто широкая полоса грязи вдоль дороги, сделанной много лет назад. Кое-где виднелись разбросанные валуны, возможно, с тех пор, как мостили дорогу, и в темноте приходилось идти осторожно, чтобы не споткнуться о них, но сама поверхность была твердой, как камень, и пригодной для проезда на машине. Это было примерно в полумиле от рынка Винни в излучине реки напротив «Кантри Клаба».

[2]

Я выросла в этих местах, и мы обычно все время проводили там – наблюдая «гонки субмарин», как мы выражались. В то время я ходила туда только потому, что мечтала о Ричарде.

Я познакомилась со Стюартом, когда переехала в Бостон. Мы вместе работали, ну, не то чтобы вместе, но в одном здании. На самом деле, я не люблю про это рассказывать, но он буквально подобрал меня в лифте. Роман – последнее, о чем я думала в то время. Всего год прошел с тех пор, как я порвала с Ричардом, и мои раны еще болели. Я поклялась, что никогда больше не позволю никому дотрагиваться до меня, и не искала никаких контактов с людьми. Я даже не хотела ни с кем встречаться, и это было просто, потому что никто в нашем городе и не предлагал мне этого: я так долго встречалась с Ричардом и все еще была его собственностью, что все знакомые парни сторонились меня.

Мне было двадцать два года, и впервые в жизни я была свободна. Мои подруги одна за другой выходили замуж, мой календарь был заполнен свадьбами, но я ни капли не завидовала. Моя лучшая подруга Дженис познакомила меня на своей свадьбе с красивым мужчиной, хорошим танцором, но, хотя мы с ним хорошо провели время, потом, когда он пригласил меня куда-то, мне стало просто неинтересно.

Думаю, что родители беспокоились обо мне: ведь это благодаря своему отцу я переехала в большой город. Однажды дождливым вечером, спустя несколько месяцев после моего разрыва с Ричардом, когда я сидела, бесцельно уставившись в окно на пустую улицу перед нашим домом, отец вошел в полутемную гостиную и сел рядом со мной. Несколько минут мы вместе тихо смотрели в окно, а потом он мягко перешел к тому, зачем пришел.

– Андреа, рыцари в блестящих доспехах обычно не гарцуют по нашей улице в поисках страдающих барышень! Ты должна начать все сначала, познакомиться с новыми людьми и найти кого-то другого…

– Па, со мной все в порядке! – запротестовала я. – Меня все устраивает, и сейчас я не хочу ни с кем связываться. К тому же, даже если бы мне это было интересно, – а мне неинтересно – как ты думаешь, где в нашем городе я могла бы познакомиться с новыми людьми?