Каким бы ни было детство каждого из нас, в нем обязательно были игры, увлечения, проделки, шалости, бурные радости и памятные невзгоды. Это роднит нас с любой доброй книгой о детстве, ее героями, заставляет сопереживать им.

Все это присутствует и в предлагаемой вниманию читателей повести А. Мандругина. И все же мне хотелось бы данную книгу выделить из числа других произведений о детстве. И вот почему. Теперь уже не так много найдется людей, которые могли бы написать о детстве тех лет, о которых рассказывается в повести «Мальчишки из Нахаловки» Это детство пришлось на ту пору, о которой молодой читатель знает лишь по учебникам истории.

Герои повести росли в великое и горячее время революции, окрасившей трепетным пламенем героизма и романтики дела, поступки, даже характеры мальчишек из Нахаловки. Подпольная борьба, революционные события — все это знакомо им не понаслышке, во всех делах своих отцов они принимали непосредственное участие.

Максим и его друзья, как ни тяжела действительно их жизнь, — обыкновенные мальчишки, у которых есть и свои чисто мальчишечьи огорчения, но есть и свои радости. Даже тогда, когда им приходится, например, работать на выгрузке бревен из реки и весь день от зари до зари проводить в седле или под палящим солнцем трудиться на прополке картошки в поместье одного из оренбургских заводчиков, они, случается, испытывают настоящее упоение работой и не упускают случая поозорничать. И в самой дружбе своей находят они столько радостей, что отнюдь не чувствуют себя несчастненькими. Но вместе с тем мы поражаемся находчивости, выносливости и бесстрашной дерзости Максима, главного героя повести. Да, это настоящий герой, хотя и не окончательно еще сформировавшийся, но живой, убедительный, каждому жесту, поступку и слову которого веришь. Вот такие мальчишки, как Максим, Газис, Володька, действительно помогали старшим делать революцию. И такие герои всегда будут привлекать наше самое заинтересованное внимание.

Это естественно. Потому что все, чем мы гордимся, все, чем мы дорожим, за что каждый из нас готов отдать свою жизнь, начиналось с победоносной революции, которую творили, думая о грядущих поколениях, самоотверженные люди. Можем ли мы не хранить о них самую благодарную память?

Максим проснулся, как всегда, с первым гудком. Гудела вся рабочая окраина. Вслушался в разноголосую симфонию. Вот пронзительно пищит паровая мельница Зимина, ей сипло отвечает мельница Юрова, за ней кокетливо на два голоса поет мельница Брагина. А чуть слышно, тоненькими свистульками сипят кожевенные заводы. Зато громче всех, вроде бы радуясь чему-то, рычит трехголосый лесопильный завод. И уж совсем солидно, как и подобает такому крупному предприятию, ровным басом без наигрыша, гудят главные железнодорожные мастерские.

В этой разноголосице Максим видит характер каждого предприятия будто живого существа. Зиминская паровая пыхтелка куда-то все торопится, торопится и никак не может угнаться за такой соперницей, как брагинская. Та стоит, важная, гордая в своем многоцветном каменном одеянии, и то ли от могучих дизелей, крутящих огромные маховики, то ли от нетерпения подрагивает корпусом. А кожевенные заводы недаром так тоненько пищат. Им воздуха не хватает. Душная, тошнотворная вонь вечно стоит вокруг них. Откуда здесь быть голосу? Другое дело лесопильный завод. Стоит свободно раскинувшись по берегу Сакмары. Вот поэтому у него и голос такой, что на десять верст вверх и вниз по реке слышно. Ну а солидный бас у главных мастерских оттого, что они сами солиднее всех. Это тебе не какая-нибудь живопырка-мельница или вонючка кожевенный завод. Тут как-никак ремонтируют паровозы, вагоны.

Первый гудок целых пять минут призывает: «Вста-ва-ай!» Через полчаса второй скажет: «Иди на рабо-ту-у!» И заскрипят, захлопают калитки, все три улицы Нахаловки наполнятся негромким говором рабочего люда.

Максим всегда немного завидовал этим людям. Особенно когда из ворот мастерских, поблескивая свежей краской и отполированными дышлами, выходил новенький паровоз. Ведь это вот они — его отец молотобоец, Никита Григорьевич Немов электрик, братья Иван и Николай Ильиных и их отец Семен котельщики — словом, вся Нахаловка, работающая в главных мастерских, выпускает таких красавцев…

Но ничего, скоро, на будущий год, и он пойдет в мастерские. Отец говорит: как закончит церковноприходскую, так и в мастерские. Хорошо бы устроиться учеником токаря, ведь грамотный, да куда там… Надо иметь дружбу с мастером, а отец с начальством почему-то не в ладах. А может быть, в слесари возьмут, пожалуй, еще лучше. А сейчас…