Ударив в трубу и противно взвизгнув, пуля ушла куда-то влево и вверх. Денис отпрянул в сторону и присел на корточки. В этом положении он оказывался в густой тени, которую этой лунной ночью отбрасывала на покрытую шифером крышу широкая кирпичная труба. Замерев, Денис прислушался — но вокруг все было тихо. Эти четыре выстрела, прозвучавшие в течение полутора-двух последних минут, судя по всему никого вокруг особенно не обеспокоили. Их скорее всего просто принимали за грохот петард или запускаемых ребятами ракет. В конце концов — двадцать третье февраля самое подходящее время для подобных забав.

Луна, как на зло, продолжала ярко освещать частично покрытую снегом крышу с её слуховыми окнами, идущим вдоль карниза низким металлическим барьером и со скользким неровным шифером. Засунув руки в карманы, где помимо бабушкиного театрального бинокля, фонарика, да носового платка больше ничего и не было, Денис задумался. Первые три пули в него выпустили скорее всего из «Макарова». С ними все было более или менее ясно. Стреляли из слухового окна, что над последним подъездом. И Денис не сомневался, что прятавшийся там человек никак не мог успеть перебежать к соседнему выходу на крышу. Но вот сейчас, в последний раз, стрелявший находился по его, Дениса, сторону трубы, но по другую сторону конька. И только что прозвучавший выстрел явно был произведен из чего-то основательного, вроде ружья или обреза. Таким образом, стрелявших было по крайней мере двое, и они были настроены достаточно решительно.

Денис поежился, с тоской глядя на небо. Луны со своей позиции он видеть не мог, но та часть неба, что была доступна его взгляду, светилась мириадами звезд и никак не позволяла надеяться на скорый уход ночного светила за тучи. К тому же не приходилось сомневаться, что даже если бы оно и спряталось, ему все равно не удалось бы уйти через одно из слуховых окон. Куда бы, к какому бы слуховому окну он не направился, они наверняка опередили бы его и устроили бы при попытке проникнуть на чердак соответствующую встречу. Таким образом, нечего было и думать об этом пути отступления.

Удивительно, что до сих пор они ещё не пытались взять его тут на крыше. Скорее всего, причиной была слишком уж скользкая её наклонная поверхность. А может быть, они решили не искушать судьбу, поскольку подозревали, что он может быть вооружен.

В любом случае, продолжать неподвижно сидеть за трубой, претворяясь как навозный жук мертвым, едва ли имело смысл. Денис понимал, что при таком морозе долго ему тут не выдержать. Следовательно, нужно было действовать, нужно было что-то предпринимать, дабы вырваться из этой более чем неприятной ситуации.

Предварительно поколесив ещё по городу, Денис направился к себе. На всякий случай он не стал подъезжать к дому, а оставил машину метрах в пятистах от него у трамвайных путей.

Часы показывали начало второго. Улицы были пустынны. В тесно стоявших вокруг многоэтажных домах светились лишь редкие окна. Откуда-то сверху доносился негромкий голос Армстронга, певшего «La vie en rose». Денис поднял голову и увидел куривших на балконе седьмого этажа молодых людей в светлых рубашках.

Обойдя очередную девятиэтажную коробку, Доро оказался напротив своего дома. Перед подъездами никого не было. Однако это совсем не означало, что все обстояло благополучно и что за его подъездом никто не наблюдал. Дело в том, что наблюдатель вполне мог находиться в одном из припаркованных перед домом автомобилей. Поэтому, перейдя дорогу, Денис надвинул на лоб выуженный из кармана берет, поднял воротник куртки и медленно прошелся вдоль ряда машин, стоявших почти вплотную одна за другой. Судя по всему — в их промороженных салонах никто не прятался.

Пройдя таким образом от одного конца дома к другому, Доро развернулся и направился к своему — среднему — подъезду. Он тихонько открыл дверь и вошел в темный тамбур. Свет сюда проникал из коридора лишь через наполовину выбитое стекло. Денис привстал на цыпочки и заглянул через это окошко — в видимой ему части коридора вроде бы также никого не было.

Все также осторожно приоткрыв дверь, молодой человек убедился, что за нею действительно никто не скрывается. Держась вплотную к стене, Денис бесшумно поднялся на площадку перед лифтами и тут замер, прислушиваясь почти к абсолютной тишине. Ее нарушал лишь очень тихий голос. Денису вначале подумалось, что где-то несколькими этажами выше сидят, воркуя, юные влюбленные. Но нет, слышался лишь приглушенный мужской голос, и в паузах ему никто не отвечал. Было похоже на то, что мужчина с кем-то беседовал по мобильному телефону. И находился этот странный любитель ночных разговоров скорее всего на втором-третьем этаже, или же, что было ещё вероятнее, разместился на лестничной площадке между ними.